Семейство Холмских. Часть 5 - [11]

, онъ сѣлъ въ кресла и продолжалъ, съ возможнымъ хладнокровіемъ; «Извольте выйдти вонъ отсюда, и непремѣнно, не далѣе, какъ завтрашній день, подайте въ отставку.» Секретарь поклонился и вышелъ. «А вы, Г-нъ Дурындинъ, не стыдно-ли вамъ?» продолжалъ Судья, обращаясь къ Засѣдателю. «Но что съ вами слова понапрасну терять! Сколько разъ говорилъ я вамъ: не подписывайте ничего безъ меня. Вы, можетъ быть, попадете теперь въ бѣду, но сами будете виноваты, a я такого наглаго плутовства не оставлю.» Судья опять, съ величайшимъ вниманіемъ, началъ перебирать и читать дѣло. «Вотъ совершенное несчастіе,» сказалъ онъ, со вздохомъ, Радушину – «видѣть явное мошенничество, и не имѣть возможности изобличить. Однакожъ, позвольте, позвольте! Вы говорите, что вчера подписали эту бумагу – продолжалъ судья, обращаясь къ Аглаеву; но какъ-же тутъ, заднимъ числомъ, и какъ будто изъ уѣзднаго вашего города, прислано по почтѣ?» – Я не знаю, что я подписывалъ – отвѣчалъ Аглаевъ. – Къ стыду моему, признаться долженъ, что я былъ завлеченъ этимъ бездѣльникомъ Фрипоненковымъ, и все подписалъ не читавши. – "Однакожъ, вы вчера подписали?" – Точно вчера. – «При комъ?» – Никого больше не было, кромѣ тетушки моей Лукавиной, Фрипоненкова и еще какого-то повѣреннаго ея, котораго я въ первый разъ сроду видѣлъ, не знаю, какъ зовутъ, и теперь, я думаю, даже въ лицо не узнаю. – «Точно больше никого не было?» – Точно. – «Стало быть это ни къ чему не послужитъ: они отопрутся! Однакожъ, въ уѣздномъ городѣ вашемъ вы никакой бумаги не подписывали и на почтѣ не посылали?» – Нѣтъ, не подписывалъ и не посылалъ – отвѣчалъ Аглаевь. – «Вотъ теперь есть возможность изобличить мошенниковъ» – сказалъ Судья съ радостнымъ видомъ. – «Я сей часъ велю написать справку въ Уѣздную почтовую контору: была-ли отъ васъ послана сюда просьба? Попались молодцы! Теперь все можетъ открыться; авось они собьются въ допросахъ. Это такое необыкновенное происшествіе, что я долженъ довести до свѣдѣнія высшаго начальства, и вѣрно тотчасъ будетъ сдѣлано слѣдствіе.» Судья торжествовалъ, и велѣлъ позвать къ себѣ Повытчика Правдина, которому хотѣлъ приказать немедленно написать донесеніе. – Ахъ, Боже мой! я вспомнилъ – сказалъ Аглаевъ – точно, въ проѣздъ мой, я подписалъ и послалъ изъ нашего уѣзднаго города, по почтѣ, просьбу сюда, присланную ко мнѣ Фрипоненковымъ, о томъ, что я единственный законный наслѣдникъ; просьба эта была не большая, въ нѣсколькихъ строкахъ! – Судья опять бросился перебирать все дѣло, нѣсколько разъ перевертывалъ листы, и не нашелъ этой бумаги. – «Какое адское злоумышленіе, и какая осторожность!» вскричалъ онъ. – "Во всемъ дѣлѣ одна только просьба отъ васъ, и та какъ будто написана и послана изъ вашего уѣзднаго города. Какъ все придумано! нѣтъ никакой возможности ни къ чему придраться! – продолжалъ Судья, съ горестью, кинувъ дѣло на столъ.

"Что дѣлать, любезный Павелъ Ивановичъ?" сказалъ Радушинъ Судьѣ, вставая со стула и пожимая ему руку. – "Мы видѣли всю твою благонамѣренность и добрую волю. Какъ быть! Не въ первый и не въ послѣдній разъ торжествуютъ мошенники! Но со всею достовѣрностію предсказать можно, что это не пойдетъ имъ впрокъ." – Онъ еще пожалъ руку Судьѣ, и, вмѣстѣ съ Аглаевымъ, вышелъ изъ судейской.

"Поѣдемте съ горя обѣдать ко мнѣ, любезный Петръ Ѳедоровичъ" – продолжалъ Радушинъ, садясь съ нимъ въ карету. – "Вы получили тяжелый урокъ; впередъ будете осторожнѣе, и жаль только, что слишкомъ дорого платите вы за этотъ урокъ! Очень досадно, что вчера не за~ стали вы меня дома; напрасно и вечеромъ не заѣхали; я думаю, еще можно-бъ было тогда предупредить мошенничество. У меня были кое-кто. Нарочно спросилъ я, не извѣстенъ-ли кому нибудь изъ гостей этотъ Фрипоненковъ. Мнѣ разсказали многіе опыты его утонченнаго плутовства. Напримеръ: онъ служилъ гдѣ-то по контрольной части. Одинъ какой-то молодецъ до такой степени безсовѣстно и нагло воровалъ, что не было уже никакой возможности оправдать его; но Фрипоненковъ, къ которому отчеты его поступили на ревизію, взялся, за нѣсколько тысячь рублей, помочь негодяю и избавить его отъ бѣды. Что-жъ онъ выдумалъ и какія средства употребилъ? Это такая хитрость, которая только одному Асмодею, другу его, могла-бы войдти въ голову. Онъ растопилъ сала, намазалъ листы по всѣмъ отчетамъ, документамъ и справкамъ, положилъ все дѣло, подъ предлогомъ, что не достаетъ еще какихъ-то справокъ, въ архивъ, a самъ сказался на нѣкоторое время больнымъ. Въ продолженіе этого времени, крысы, которыхъ въ архивѣ было великое множество, такъ сосчитали и отработали все дѣло, что не было никакой возможности ничего разобрать. По выздоровленіи , Фрипоненковъ представилъ о такомъ казусномъ несчастіи своему начальнику. Злоумышленность была очевидна; произшествіе это надѣлало много шуму; но кончилось тѣмъ, что воръ избавился отъ взысканія, a Фрипоненковъ, хотя былъ отставленъ и преданъ суду за невниманіе и упущеніе по должности, но въ послѣдствіе времени быль прощенъ по милостивому Манифесту. Послѣ того совершилъ онъ много тому подобныхъ подвиговъ, a чтобы войдти въ милость и довѣренность къ покойному вашему дядюшкѣ, поднялся на чудесную штуку. Покойникъ, не тѣмъ будь помянутъ, весьма жаловалъ деньги, и отдавалъ ихъ въ займы за самые Еврейскіе проценты, т. е. до 25, и никакъ не менѣе 15 процентовъ, и то еще съ залогомъ. Одного изъ своихъ должниковъ какъ-то онъ уже слишкомъ притѣснилъ и вывелъ изъ всякаго терпѣнія; тотъ рѣшился непремѣнно отмстить и обнаружить безсовѣстныя его дѣла. Объ этомъ сообщилъ онъ старому знакомому и пріятелю своему Фрипоненкову, который уже давно искалъ средства втереться въ довѣренность старика и воспользовался этимъ случаемъ, чтобы предупредить его и доставить ему возможность погубить своего соперника. Въ слѣдствіе напередъ обдуманнаго плана, Фрипоненковъ научилъ своего стараго