Семейные войны - [39]

Близость была: вскоре уговорил поехать на 3 дня в дом отдыха с друзьями. Жила со мной эти дни и трахалась как ни в чем не бывало. А потом опять как чужая.

Я решаюсь порвать, молчу недели две — она тут как тут, звонит, достает: «соскучилась». Голосок, полный нежного томления. Пообщаюсь — хоть святых выноси…

Еще три-пять дней проходит — и уже я без нее не могу, ломает, места не нахожу, руку дам отсечь за взгляд, прикосновение, поцелуй, а уж постель… Даже и без постели, лишь бы подышать одним воздухом и дотронуться… И ведь знаю: лажает, падла, аппетит утробный неутолимый, трахается с кем хочет и все ей нипочем. (У Венички Ерофеева помните? — Сучья белизна в зрачках у любимой блядищи, вот и у этой так..)

Вскоре после той поездки в дом отдыха я предпринял литературно-психологический эксперимент: написал С. по емеле два разных письма от имени двух вымышленных персонажей, своих ипостасей.

Один — банковский работник, ловелас-трахалыцик. Другой — бизнесмен, разведен, с характером мягким, но тоже с деньгами.

Она не раскусила мистификации и охотно вступила в переписку с обоими, причем с каждым была разной, в соответствии с его характером и предложенными правилами игры. С «банкиром» вела разнузданные разговорчики на уровне порнографии, цветисто соглашалась на предложения переспать. С «бизнесменом» была сдержанной, уравновешенной, мудрой дамой материнского типа.

Случалось, утром я-настоящий просил ее о встрече вечером — ровно в то самое время, когда назначал встречу мой виртуальный «банкир» — и она всегда мне отказывала, ссылаясь на занятость именно в это время. А в другое? В Другое можно». «Банкир», конечно, свидания в предпоследний миг отметал — форсмажорные обстоятельства, извинения. Она огорчалась, злилась, заводилась пуще, старалась завести и «банкира», просто-таки виртуально трахалась и тащила в койку, дала все свои телефоны — «хотя бы увидимся»…

Я надеялся, что таким способом — доведением ее сучьей сути до полного изобличения и абсурда — я себя от нее излечу. Ни фига подобного, наоборот, совершенно на ней свихнулся. Дошло до того, что начал писать стихи и рассказы, в основном эротические — для нее и о ней. Рассказы вроде бы интересные, печатаются и переводятся. Иногда и С. делает вид, что это ей интересно, иногда откровенно издевается.

Да, все ясно: я на крючке примитивной, но артистичной стервы, у меня явные признаки мазохизма. Пытался встречаться с другими женщинами — интересными, умными, образованными, порядочными — ни черта не клеится, все кажутся пресными до зевоты. С. не выходит из головы. В какой-то миг совсем крыша съехала, готов был даже жениться на ней..

Хочу забыть падлу, а как — не знаю. Наверное, дома у меня слишком хорошо, а сам я старый придурок: седина в голову — бес в ребро. Если так пойдет дальше, плохо кончится: чувствую атрофию совести, теряю страх смерти, уже не боюсь разбиться на машине..

Что это и как с этим совладать? Отвлечься работой? Уехать за границу? Найти стерву похлеще?

Единственный мой эмоциональный ресурс сейчас — дочка, я в ней души не чаю. Если бы не она, кренделей было бы больше… Заякорился незнамо на чем. Хоть секс тут и первостатен, крючок где-то глубже…

Виктор

ВЛ — Сегодня мои коллеги по разным причинам отсутствуют, поэтому консилиум веду в единственном числе… Писем о головокрушениях, подобных этому, я получаю каждый день по нескольку штук.

Подробности разные, схема одна: чем глубже падла, нас достанет, тем крепче вяжемся мы с ней, и кто больнее душу ранит, к тому и тянет, тянет, тянет адреналином гнать коней…

Падла, добавим мы, и в Африке падла — как женского, так и мужского рода: хотя женщины на мужчин жалуются чаще, счет равный: ноль-ноль…

А что касается крючка, на который нас сажают мерзавцы и стервы, то он действительно глубже, чем просто секс, глубже, чем мазохизм, ревность или какие-нибудь сосунковые фрейдокомплексы. И пресловутый адреналин здесь лишь химическая деталька всеобщего могучего механизма, восходящего к архетипу пещерного гипнотического доминирования, когда одна тварь, более уверенная в своем праве на жизнь, обращала в рабство другую, менее уверенную, и так продолжается повсеместно. А уж отсюда, из этого животного магнетизма, проистекает и сексуальная власть, и всякая иная.

Сущность рабской психики — двойственность, расколотость побуждений: в рабстве больно и тошно, хочется на свободу, а на свободе страшно и скучно, хочется в рабство. Тем паче, когда и о свободе-то представления нет, и практически речь идет о выборе между клеткой, где есть дают и не бьют, и клеткой, где бьют и то дают, то не дают…

Антипадлин как осознанная необходимость

из ответа Виктору

Уже полдела сделано, Виктор: положение осознано и задача поставлена. Только я бы ее сформулировал не как «забыть падлу», а вспомнить себя — опомниться…

То, что вас в такой патовой (скорее, уже матовой) ситуации прорвало творчеством (не столь важно, какого качества) — знак: душа ищет спасения, хочет выжечь проказу рабства и выстроиться по-новому. Привязанность к падле, как вы уже понимаете, — воронка вниз, в преисподнюю — вид наркозависимости. И в точности как расставание с наркотиком требует железных решений и неукоснительного исполнения, исключающего самообман.