Семейная тайна - [31]
— Не уходи пока, побудь с нами. Ты еще не скоро понадобишься своим девочкам и можешь со спокойной душой отдыхать.
Пруденс помялась, затем уступила. Лучшее средство от одиночества — знакомство с людьми. Она уселась рядом с Гортензией, и Сюзи принесла ей новую чашку чая.
Едва она села, те самые две служанки обменялись взглядами и встали из-за стола. Пруденс хмуро следила за ними, но вскоре Гортензия вновь завладела ее вниманием.
— Давай-ка я расскажу тебе о моем первом месте. Может, тебе полегчает, oui?
Гортензия взяла ее за руку — жест, несомненно, дружеский, — но чем дальше заходил рассказ, тем больше Пруденс казалось, что ее заковали в кандалы, не позволяя вырваться. Она слушала историю о прошлой хозяйке во Франции, которая ставила Гортензию так низко, что даже не озаботилась узнать ее имя.
Как ни тошно было Пруденс, она поняла, что могло быть и хуже. Когда она встала, чтобы уйти, Гортензия поднялась вместе с ней.
— Ты же еще не ложишься? — резко спросила француженка.
Пруденс покачала головой и наморщила лоб.
— Нет, сначала надо прибрать комнату Ровены. А что такое?
— О, ничего, — отмахнулась Гортензия. — Просто еще рано, а ты уже уходишь. Но если тебя ждет работа…
Убирая комнату Ровены, Пруденс пыталась разобраться в собственных мыслях. Почему ей так нравилось, когда другие слуги считали ее выше себя? Несмотря на слова сэра Филипа о равенстве между людьми, она не хотела считаться обычной прислугой, однако была к ней ближе, чем к Ровене и Виктории. Или лорду Биллингсли. Ее мать начинала горничной. Пруденс понятия не имела, чем занимался отец, поскольку мать никогда о нем не говорила, но девушка знала, что у нее была семья, жившая в деревне. Не приходилось сомневаться, что многие ее члены работали на Бакстонов или другие титулованные семейства в округе.
Неужели между высшим и низшим сословием действительно существует принципиальная разница, помимо обстоятельств рождения на свет — нечто неподвластное человеку? Почему простые люди мирятся с тем, что к ним относятся как к людям второго сорта? Пруденс могла понять надобность в неквалифицированном труде — в конце концов, кому понравится чистить нужники. Она потерла лоб. Неудивительно, что все меняется так медленно. Простых решений не существует.
Ровена не явилась принять ванну, и Пруденс пошла к Виктории. Интересно, какую комнату отвели бы ей, будь она настоящей гостьей? Пруденс пока не имела возможности изучить как следует особняк — она видела только крыло для слуг, комнаты сестер и Главный зал. Она даже в парк не выходила со дня приезда и вместо этого читала книги, которые таскала из библиотеки Вик.
Уставшая как никогда, Пруденс поднялась по бесконечной лестнице и добралась до своей комнаты. Ровена и Виктория улягутся спать и без ее помощи. Все равно она не камеристка, как бы это ни выглядело на деле. Встреча с лордом Биллингсли и общение с прислугой в столовой окончательно вымотали ее; еще одна неприятность — и она развалится на куски.
Газовые рожки в длинном коридоре женского крыла располагались далеко друг от друга и еле горели.
— Правильно, зачем слугам свет, — пробормотала Пруденс.
Войдя в комнату, она оставила дверь открытой, чтобы не искать свою маленькую газовую лампу вслепую. Потом заперла дверь и разделась, не потрудившись даже повесить одежду. Зубы заклацали от холода, едва она нырнула в тонкую батистовую сорочку. Ткань ласкала кожу, но сейчас Пруденс готова была согласиться на шерстяную дерюгу — лишь бы не мерзнуть. Комната больше напоминала продуктовый ледник, нежели спальню.
Теперь уже в спешке она пересекла помещение и юркнула в постель, но, когда попыталась вытянуть ноги, на полпути встретила какое-то препятствие. Пруденс недоуменно толкнула сильнее и тут поняла, что случилось. Кто-то устроил ей «мешок»[13] — прокрался в спальню и подшутил. Рыдания вырвались прежде, чем она сумела сдержать их, и Пруденс закрыла лицо руками, зажала рот. Пусть не радуются и не думают, что допекли ее. Несколько минут она просидела на постели, подтянув колени к груди и пытаясь восстановить самообладание. Друзей здесь нет, подумала она. Разве что Сюзи; в иных отношениях она была совершенно одна, о чем надлежало помнить.
Коль скоро тебе соорудили «мешок», не остается ничего другого, как вылезти и перестелить заново. Пруденс с трудом выбралась из постели. Ноги занемели от холода, мышцы сводило от усталости, но она кое-как справилась.
Забравшись под одеяло, с мокрыми от слез щеками, Пруденс решилась. Завтра у нее выходной. Она отправится в город и попробует разыскать родственников. Всяко лучше, чем оставаться в капкане между двумя мирами Саммерсета, не принадлежа ни к одному.
На следующее утро Пруденс извлекла свой новый саржевый, рыжеватого цвета костюм для прогулок и почистила щеткой, будучи особенно аккуратной с черной тесьмой и обтянутыми тканью пуговицами. Натянула юбку, доходившую до лодыжек, заправила белую блузку и надела жакет. Пруденс понравилось, как кружевные манжеты блузки кокетливо выглядывают из рукавов. Она, как могла, уложила волосы перед треснувшим зеркалом, а затем надела большой черный бархатный берет. Наряд завершали темно-коричневые высокие ботиночки со шнуровкой. Нынче никто не примет ее за горничную.
Сестры Ровена и Виктория Бакстон, а также Пруденс Тэйт, выращенная их отцом как родная дочь, пытаются найти свое место в эдвардианской Англии в годы, когда разразилась Первая мировая война, разрушившая их мир.Ровена становится одной из первых женщин-пилотов и участвует в рискованных боевых вылетах. Встреча с бывшим возлюбленным, тоже пилотом, заставляет Ровену задуматься о своей помолвке с Себастьяном. Виктория в качестве сестры милосердия отправляется в зону боевых действий во Франции и только там понимает, что совершила ужасную ошибку, отказав Киту, который любил ее и которого она тоже любит.
Англия. Эпоха короля Эдуарда. Холодная зима 1914 года.Ровена Бакстон пытается найти утешение для своего разбитого сердца, загладить ошибки, сделанные в прошлом, и неожиданно связывает свою судьбу с совершенно не подходящим для нее человеком. Ее младшая сестра Виктория презирает сословные предрассудки, терпеть не может светские мероприятия, а мысль о замужестве приводит ее в ярость. Но все ее рассуждения рассыпаются как карточный домик, когда она внезапно встречает любовь. Пруденс Стэйт росла и воспитывалась вместе с сестрами Бакстон, однако, узнав тайну своего рождения, она покинула аббатство Саммерсет и вышла замуж за бедного студента.
У АННЫ ВАН ХАУСЕН ЕСТЬ ТАЙНА. Нью-Йорк, 1920-е годы. Талантливая иллюзионистка Анна вместе со своей матерью, известным медиумом Маргаритой Ван Хаусен, выступает на сцене и участвует в частных спиритических сеансах, чувствуя себя совершенно свободно в тайном мире магов и менталистов. Анне, внебрачной дочери Гарри Гудини – во всяком случае, по словам Маргариты, – всегда с легкостью давались фокусы с наручниками и прочие иллюзии. А вот чтобы скрыть от матери собственную одаренность, требуется настоящее мастерство.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Они вдохновляли поэтов и романистов, которые их любили или ненавидели – до такой степени, что эту любовь или ненависть оказывалось невозможным удержать в сердце. Ее непременно нужно было сделать общим достоянием! Так, миллионы читателей узнали, страсть к какой красавице сводила с ума Достоевского, кого ревновал Пушкин, чей первый бал столь любовно описывает Толстой… Тайна муз великих манит и не дает покоя. Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Настасья Филипповна, Маргарита – о тех, кто создал эти образы, и их возлюбленных читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…