Семейная история. Книга 1 - [18]
Ученики Александровского училища участвовали в 1891 году в конкурсе, устроенном Императорской академией художеств. Совет Академии выразил благодарность преподавателю Петру Смирнову, присудив серебряную медаль и семь похвальных листов учащимся. В письме от 15 января 1894 года сообщалось о присуждении ещё 5 серебряных медалей и семи похвальных листов[81]. В 1892 году ученики принимали участие в выставке работ по черчению и рисованию в Чикаго. 19 октября 1894 года Совет Русского Общества охранения народного здравия – на основании экспертной комиссии Первой Всероссийской гигиенической выставки – постановил наградить Александровское реальное училище Малой серебряной медалью (ценою до 7 руб.)[82].
В училище была введена парадная форма: утверждённая в 1888 году черкеска из чёрного сукна с восемью напатронниками по обеим сторонам груди, бешмет (или, по желанию, подшитый жилет), шаровары чёрного сукна и фуражка из такого же сукна с козырьком, околышек и выпушка которой по верхнему краю были оранжевого цвета. На околышке прикреплялись два накрест сложенных лавровых листа и металлические буквы «К.А.Р.У.». Повседневная форма реалистов в тёплое время состояла из парусиновых блузы и брюк, а в холодное – из суконных, которые подпоясывались чёрным кожаным поясом. Верхней одеждой служила шинель из серого сукна на крючках[83]. На время отпуска ученикам выдавались две рубахи, двое подштанников, две пары носков, два носовых платка, одна пара сапог, две парусиновые блузы, двое парусиновых брюк, пояс для блузы, пальто, фуражка и пояс для брюк[84]. Можно представить, каким подспорьем всё это было для семьи Никифоровых.
На сохранившейся замечательной фотографии Аркадия, сделанной в лучшем фотоателье города Л. Чернова на улице Красной в доме Платоновой за день до решения училищного педсовета о присуждении ему аттестата – видимо, для памяти перед отъездом в Ставрополь – он запечатлён в вышитой рубашке и блузе. Являлась ли эта блуза форменной, сказать трудно. Уже совершенно взрослый симпатичный юноша без страха и тени сомнения, даже безмятежно смотрит широко открытыми глазами в начинавшуюся для него самостоятельную жизнь. Позади у него – детство и отрочество на пыльных улицах южного города, названного черноморскими казаками в 1793 году «даром Екатерины» в честь императрицы Екатерины II. Он и был её даром, поскольку за год до этого государыня выдала казакам грамоту, по которой им за верность в вечное владение передавалась земля между рекой Кубанью и Азовским морем. Впереди у Аркадия Никифорова – вся жизнь, служба, любовь, семейное счастье.
Но до начала службы надо было ещё отбыть обязательную воинскую повинность, введённую в России в 1874 году. Из врачебного освидетельствования мы узнаём, что Аркадий «телосложения хорошего, никаких телесных недостатков не имеет», что ему даже сделали прививку от оспы, а это ещё раз подтверждает прогрессивные взгляды семьи[85]. Надо отметить, что хотя воинская повинность в России и была всеобщей, это ещё не означало обязательной службы в армии. Армия нуждалась приблизительно в трети молодых людей, достигавших призывного возраста (20 лет). Все подданные были обязаны «отбыть»: то есть лишь явиться на призывной участок, заявить о льготах, если таковые имелись (например, обучение в среднем или высшем учебном заведении) и пройти медицинское освидетельствование. Признанные годными к военной службе и не имевшие льгот тянули жребий – идти или не идти в армию. И в документах Аркадия сохранилась справка, что он явился по призыву и 17 августа 1894 года зачислен в ратники второго разряда[86], что фактически означало освобождение от службы, призыв только в случае войны. По всей вероятности, сыграл свою роль преклонный возраст родителей, не исключена и предварительная договорённость дать молодому человеку возможность поскорее начать гражданскую службу.
Тем не менее, в биографии Аркадия имеется ничем не заполненный провал в несколько месяцев, до 2 января 1895 года, когда он наконец назначен счётным чиновником 1 разряда. В феврале он подал прошение в Ставрополе и только с 11 мая того же года был официально зачислен на службу канцелярским служителем Ставропольского отделения Государственного Банка России[87]. Безусловно, такая отсрочка могла быть вызвана прежде всего тем, что само Ставропольское отделение Госбанка открылось только 4 марта 1895 года, а Аркадию, по-видимому, было обещано место именно там. Пока набирался штат, юноша вынужден был ждать.
Как и его отец, Аркадий начал службу внеклассным чиновником. И хотя в графе о социальном происхождении он без всяких оговорок мог писать «сын надворного советника», так как Василий Никифоров был восстановлен в чине, тем не менее, и для него всё началось практически с самого низа служебной иерархии. Личное дворянство отца не давало ему никаких привилегий, этого статуса ему вновь надо было достигать самому. Перед стартом карьеры, в феврале 1895 года, Аркадий Васильевич, собрав все необходимые документы, даёт две подписки – о неразглашении служебных и личных тайн и об отсутствии членства в масонских ложах или других тайных обществах – в том числе и на будущее. А наказной атаман Кубанского казачьего войска специальной бумагой ещё и подтверждает, что Аркадий Никифоров «поведения хорошего, в предосудительных поступках замечаем не был и к вредным сектам не принадлежит»
