Семеро - [42]
Довольная тем, что все готово, и смирившаяся с тем, что лучше чувствовать себя она уже не будет, неважно, как долго прождет, Массасси поднимает свою металлическую руку. Альфа и Бета запускают платформу, на которой она стоит, перемещая ее на минимально доступное расстояние от серебряной головы статуи. На ладони у Массасси открывается радужка, и она прикладывает руку к безжизненному лицу.
Массасси планирует наделить творение целеустремленностью, честолюбием и недовольством результатом, которое не позволит ни отдыхать, ни лениться. Но как только вытекает сущность, она понимает, что ее охватывают иные чувства. На поверхность всплывают непрошеные мысли о ее жизни, о том, как ее использовали, когда она была ребенком, как она работала на износ и никто не заботился ни о ее безопасности, ни о ее душевном здоровье. Этот мир, который она пытается спасти, суров и неблагодарен. А она зла, ох как она зла!
Эта злость течет сквозь ее новое творение, по мечу до тела и обратно, подобно прорвавшей дамбу реке. Массасси не в силах ее удержать, кажется, что сущность обрела собственную волю и заполоняет оболочку до краев, пока та не начинает излучать такой жар, что воздух светится и искажается.
Внезапно открываются три глаза, и Массасси тошно от того, что она видит. Она врезается спиной в Альфу, и тот услужливо подставляет руки. Она будто смотрит на более юную, идеальную версию себя, а это слишком больно.
Глаза Гаммы также, как и у Альфы, небесно-голубые, но холоднее – в них отражается негодование Массасси.
Если любовь Альфы и Беты – это поддержка, то взгляд Гаммы ощущается как удар клинком по лицу, как голос, вопящий, что она недостаточно хороша.
Она отворачивается, упокоивая голову на груди у Альфы, и тут же об этом жалеет, понимая, что это жест слабости, понимая, что Гамма это увидит. Загвоздка в том, что она действительно чувствует эту слабость, слабость и пустоту. Злость вела ее сквозь годы испытаний, и теперь перешла в Гамму, оставив ей лишь бледную тень себя.
Вот во что она превращается, понимает она, – в тень. В лужу – там, где раньше был океан.
– Это, – хрипит она, – ваша сестра, Гамма.
Услышав свое имя, Гамма выступает вперед, склоняясь так, что ее губы достигают ушей Массасси.
– Поднимайся, создательница, – произносит она голосом острым, как ее клинок. – Нам предстоит много работы.
Глава девятая
Веспер ходит туда-сюда, пока говорит. Козел с сокрушенным видом следует за ней.
Самаэль и Ищейка наблюдают за ними слушая. Они собрались, готовы отправляться и ждут только возвращения Нер. Однако той все нет и нет.
– Это была ошибка, – говорит Веспер. – Я положилась на Первого. Возможно, нам следовало остаться на «Покое капитана».
– Мы можем уйти.
– Нет, иначе мы не успеем добраться до места встречи. Нам предстоит еще много всего организовать, и даже Дженнер не сможет сделать все сам без моей помощи.
– Хочешь, узнаю, как скоро они собираются явиться?
Веспер кривится.
– Нет, это выставит нас слабыми, а Нер раскапризничается. Ты знаешь, как с ней бывает непросто.
– Да. Но она меня любит.
Веспер останавливается, уставившись на Самаэля.
– В таком случае она прекрасно это скрывает!
– Не от меня. Злость показала бы тебе то же самое, я уверен.
– Да, но она мой друг. По-моему, как-то неправильно применить меч против нее.
– Она не мучится такими угрызениями совести. Злость – такая же часть тебя, как глазные импланты Нер – часть ее. Я не вижу разницы.
– Разница во мне. Я не Нер. Я должна делать то, что считаю правильным. Помимо всего прочего, если меч заметит, что что-то не так, он мне скажет. А если нет, то у меня есть ты.
Самаэль кивает, а Ищейка счастливо машет хвостом.
– Хотя, знаешь, пойди и скажи им, чтобы были готовы, мы достаточно уже прождали.
Самаэль уходит ненадолго. Когда он возвращается, за ним следует Нер.
– Что ж, – говорит она, – Первому явно стоит поработать над навыками светской беседы, но вынуждена признать, он умеет продвигать свою точку зрения. – Она хмыкает, замечая беспокойство на лице у Веспер. – Мне правда необходимо произнести это вслух? Меня убедили помочь.
– Ты идешь с нами?
– В итоге да. Первый доставит вас туда, куда вам надо, пока остальные его фрагменты останутся здесь, чтобы посодействовать мне со сборами. Это тело больше не приспособлено к путешествиям, а ехать придется долго, и если мы собираемся сделать все правильно, то предстоит много работы… но я думаю, мы успеем к твоему собранию.
– Это хорошо. У Дивенбурга есть точно такое же право голоса, как и у остальных поселений.
Она замолкает.
– Нер, какого рода сделку ты заключила с Первым?
Зеленые глаза сужаются.
– Личную.
– Не уступила ли ты ему слишком многое? Он вынуждает пойти на весьма невыгодные соглашения.
Тело Нер замирает, и она, трясясь, хватается за ближайшую стену. Лишь через несколько секунд Веспер осознает, что та смеется.
– О, это бесподобно!
– Что именно?
– То, что ты предостерегаешь меня от наивности! – Смех прекращается, и глаза Нер вновь сужаются. – Можешь не учить меня жизни, девочка. Я в этих делах куда опытнее тебя. Что же до нашей сделки с Первым, скажу лишь, что мы пришли к соглашению, которое будет выгодно нам обоим.
