Семеро - [33]

– Всего один? Этого мало. Я – куда больше, чем одно тело.

– Нам нужно будет запихнуть туда как можно больше твоих фрагментов и надеяться, что этого будет достаточно, чтобы привлечь внимание Семерых.

Самаэль прочищает глотку.

– Ты покидаешь «Покой капитана»?

– Да, – отвечает она. – И ты тоже. Прости, но ты мне нужен. О корабле позаботятся люди Первого.

– И куда, – спрашивает Первый, – мы направляемся?

– В Дивенбург, к старому другу.

Тяжело зависнув в воздухе, небесный корабль скребет по верхушкам оскверненных деревьев. Первый сидит в креслах первого и второго пилотов. Он также занимает бо́льшую часть грузового отсека, а еще несколько фигур стоят в открытых проемах и на крыльях корабля. Самаэля впечатывает в кресло, и его броня оставляет вмятины на ткани. Веспер сидит между ним и одним из фрагментов Первого. Под ними расположились Ищейка и козел, который до сих пор милосердно молчал.

Вид у всех недовольный. Первый разрывается между вновь обретенной уверенностью в себе от того, что так много его фрагментов опять собралось в одном и том же месте, и чувством уязвимости от такого близкого соседства со Злостью. Самаэль переживает о «Покое капитана» и о том, что благодаря их связи с Псиным Отродьем от Ищейки до него долетают рвотные позывы пса. Веспер волнуется о рыцарях, которых оставила на корабле, о семье, о будущем, о стольких вещах, что начинает волноваться еще и о том, что не сможет удержать всего в памяти. Между тем козел проголодался, а Злость продолжает показательно страдать.

– Знаешь, что меня бесит? – в тишине спрашивает Веспер.

– Нет, – отвечает Самаэль.

– Не видно, где мы находимся.

Полукровка сочувственно кивает.

– Меня это тоже раздражает, но больше всего меня раздражает то, что за штурвалом не я.

В небесный корабль встроено множество систем, которые обеспечивают стабильный и гладкий полет; из-за этого Веспер практически не ощущает движения. Однако эти системы не могут обмануть более чувствительного полупса. Ищейка наклоняет голову в ложном позыве, а козел нервно блеет, забиваясь как можно дальше, насколько позволяют стесненные условия.

– Тебя правда… это бесит? – спрашивает Первый.

Веспер подпрыгивает в кресле, но ее удерживают ремни. Она смущенно улыбается.

– Прости. Знаю, это звучит глупо, но ты так долго не шевелился, что я забыла, что ты здесь. – Меч поднимает на нее взгляд: объяснение его не убедило. – Прости, – говорит она мечу, затем добавляет, обращаясь к Первому: – Если я говорю «бесит», то имею в виду, что меня это расстраивает.

– Слова – слишком неточный инструмент. Когда мы общаемся, то достигаем полного понимания.

– На что похоже ваше общение?

– Когда мы встречаемся, наши сущности соприкасаются и сливаются. Как если бы я стал тобой, а ты – мной. Я не просто тебя слышу, я и есть ты. Я знаю мысль, которую ты хочешь передать, и я ее знаю, как ты. Мы не отделяем эмоцию от понимания, они едины.

– Это похоже на то, как со мной говорит меч. Мы не пользуемся словами, но я знаю, что он хочет сказать. Сложно объяснить. Как будто мы общаемся на более глубоком уровне.

– Ты осознаешь, что Злость тебя меняет?

Веспер смотрит на свои руки, покоящиеся на мече, который лежит у нее на коленях.

– Да.

– Именно поэтому мы одиночки. Иметь дела с другими означает риск потерять себя.

– Но ведь демоны постоянно объединяются в группы.

– Да, но только один среди них остается собой. Когда в ваш мир пришел Узурпатор, свободны остались лишь некоторые из нас. Остальные пали рабами прихотей Узурпатора. Несмотря на все свои недостатки, слова позволяют нам оставаться собой.

– Ох, не знаю, – отвечает Веспер. – При помощи слов можно управлять людьми.

– И объединять нас, – добавляет Самаэль сиплым шепотом.

– У меня еще вопрос, – произносит Первый. – У тебя же есть ребенок.

– Да, дочь.

– Какая она?

Веспер удивленно поднимает глаза.

– Трудная. Шумная. Смешная. Не знаю, если честно. Я не проводила с ней достаточно времени, а теперь, вероятно, и не смогу. Я за нее боюсь. И за отца, и за дядю. Надеюсь, Семеро так жаждут меня поймать, что мою семью Они даже не заметили.

– Но ты в это не веришь.

Она ерзает на сиденье.

– Нет. Моя дочь, Рила, несет в себе скверну. И я знаю, что Им не нравится мой отец.

– Я думал, он Их Защитник.

– Да. Но он с Ними не согласен, и чувствую я, что Они об этом не забыли.

Ищейка несколько раз кашляет, а затем на него накатывают рвотные позывы. Козел трубит тревогу.

– Он же не собирается… – спрашивает Веспер.

– Да просто комок шерсти в горле застрял, – поясняет Самаэль. – Но я бы не стал зарекаться. Полет – не для него.

Веспер наклоняется и гладит козла, успокаивая его. С удивлением она обнаруживает, что Первый тоже наклонился и его закрытое забралом лицо находится в нескольких дюймах от ее лица.

– Эм-м, да?

– Я тебя не понимаю.

Она молчит, затем бормочет:

– Ладно.

– С другими все просто. Я их вижу, я их знаю. Не так, как если бы наши сущности соприкоснулись, но в достаточной степени. Злость же этому препятствует. Она сохраняет между нами стену ненависти.

– Если ты собираешься попросить меня отложить меч и дать тебе возможность меня изучить, то вынуждена сказать «нет».