Семён Светлов - [49]

Семён, поняв суть его разъяснений, по своему обыкновению сказал безразлично:

– Взаймы нельзя попросить? В долг? – и добавил, пытаясь показать, что он владеет ситуацией: – Риск велик.

Тарас возразил, мягко успокаивая его:

– Нет никакого риска.

Затем, словно не понимая, спросил:

– Объясни, что за риск?!

– Риск у меня: я перестаю быть единоличным владельцем.

Тарас всё понял и, как опытный аналитик, незаинтересованное лицо, подвёл итог:

– Верное решение для спасения. Я так считаю.

– Ладно. Сколько лет? – Рассуждал Семён. – Шесть лет знакомы. Вместе в бизнесе.

Задумался. Математика была любимым предметом, ему всегда нравилось высчитывать:

– Два года почти, – он посчитал ещё тщательней и остался доволен подсчётами, после чего произнёс: – Один год, – призадумался, —девять месяцев, так, двести семьдесят три плюс двадцать восемь дней. Ладно, я тебе верю.

Он обратился к брату.

– Читал новый устав? Я сейчас не очень хорошо себя чувствую. Сосредоточиться не могу. Распишусь. Но и тебе доверяю, что там всё нормально. Помню, ты говорил, что Тарасу можно верить. Прочти всё равно!

Он протянул руку за ручкой. Показал в сторону Тараса:

– Знаю, ты порядочный. Умеешь поступать безошибочно, хоть я и не согласен в этом с тобой. Но сейчас так можно. Давай скорее. Устал очень.

В разговор вмешалась Маша, показавшись в проёме двери:

– Может, мне прочесть? Пробегусь мельком.

Эдик на удивление бурно отреагировал на вмешательство Маши в мужской разговор.

– Маш, ты куда лезешь? Что, мы без тебя не разберёмся?

Семён важно, считая, что её поступок оскорбляет чувство его собственного достоинства отрезал:

– Марь, отвали. Твоё место не здесь. Не мешай нам работать.

Тарас поспешил заверить её:

– Маш, всё нормально. Ты же меня знаешь. Торопиться надо. Выйду от вас, сразу в Германию вышлю подтверждение. Иначе сегодня ночью контракт разорвут. Завтра в офис приезжай, прочтёшь.

– Так если подпись уже поставлена, что толку с того?

Тарас развёл руками от негодования:

– Перестань. Всегда переделать можно.

Маша громко высказала надуманные свои предположения. Они пришли ей в голову, пока она сидела пришипившись, как мышь, в соседней комнате с открытыми настежь дверьми, чтобы слышать.

– Так вы немцам согласие дайте и продолжайте работать. Новый учредитель-то при чём? Спешка ваша непонятна. И документы нового устава, сто двадцать листов, уже готовы. Заранее словно заготовили. Не верю вам. С подвохом вы сюда пришли.

– Выйди, – строго процедил муж.

Она растерялась.

«Хотела как лучше. На сторону мужа встала, чтобы ему посодействовать. Всё в его интересах».

– Выйди. Непонятно? – повторил он.

Она послушно вышла.

Во время этого инцидента все молчали.

– Она дело говорит. Вы ей тоже прочесть дайте, – С беспокойством попросил Семён.

Он провёл взглядом по лицам окружающих. Его просьба вызвала явное недовольство. Его недоверие к ним, озвученное так запросто, без всяких церемоний, произвело огромное впечатление. Он понял это и ускорил процесс подписывания бумаг.

Тарас и Эдик разом оживились и, перебивая друг друга, затараторили, развеивая сомнения и предубеждения, посеянные Машей.

– Семён, как можно? – серьёзно отчеканил Тарас и осуждающе помотал головой. – Ты плохо обо мне думаешь, – его глаза испытующе смотрели на Семёна. – Дело твоё, конечно. Тебе лучше знать, – он не сводил с друга глаз.

– Я же твой брат, а ты сомневаешься. Завтра же пусть приходит и читает. Нельзя так, правда, Тарас – сказал Эдик и льстиво подластился к нему.

Тот не замечал его. Эдик, глядя на родного брата, продолжал:

– Он же компаньон. Хочет как лучше.

Все замолчали. Неловкую тишину прервал Тарас:

– Она хоть в решении вопросов пускай участие принимает. Ты только скажи. Мы же не против.

Он обернулся и громко крикнул в дверной проём, надеясь, что жена Семёна должна услышать:

– Слышишь, Маш?

Но Семён тихим голосом остановил его:

– Потом. Видно будет.

Друзья попрощались. Перед самым уходом Тарасу на ухо что-то сказал до этого всё время молчавший общий знакомый. Тарас вернулся к комнату и громко задал вопрос, адресованный непонятно кому и в то же время всем, а именно Маше и Семёну.

– Вам, может, надо чего? Вы скажите, не стесняйтесь.

На эти слова в коридор из другой комнаты вышла Маша. Она смотрела поочерёдно то на Тараса, то на Семёна и ждала, что скажет муж, а он гордо отказался.

– Всё есть, не видишь?

Но Тарас на всякий случай ещё раз предложил:

– Свои люди как никак. Близкие, можно сказать. Нам не безразлично. Говорите. С нас не убудет – с этими словами он обернулся на товарищей в поисках поддержки.

Эдик закивал:

– Как же! Никаких разговоров не может быть. Это святое.

Общий знакомый стоял всё с тем же ошеломлённым лицом.

«Пипец», – думал он о Семёне и обо всём, что видел и слышал. «Не дай бог»!

«Тарас. Позвонит раз в неделю, спросит на отъе… бис, как дела, и поминай, как звали. Пришёл с пустыми руками к другу. Для видимости хоть бы захватил чего-нибудь. А тут всей шантрапой привалили. Привёл, шельма, себе подобных. Прости… господи, меня понесло. Может, люди хорошие! Нет, нельзя плохо думать о людях».

Дверь за ними закрылась. На душе стало спокойно.

Глава IX