Семьдесят восьмая - [5]

* * *

Тонкий слух уловил поднятую лесом тревогу, отвлекая от тяжелых воспоминаний. Девушка осторожно встала и помчалась дальше.

Вчера, затаившись в траве, она случайно подслушала обрывок разговора двух мальчишек, собирающих ягоды:

– А принцесса Лариника так и сгорела заживо.

– Но сосед, бывший в тот день в городе, утверждал, что трупа так и не нашли! Даже скелета похожего размера. Не можно так в пламени сгинуть, чтобы вообще следов никаких не осталось. Укрылась она в секретной комнате. Или по тайному подземному ходу выбралась – поговаривают, покойный король обожал их рыть.

– Да брехня это все, про то, что ее высочество спаслась. Чего ж тогда не выходит? Да и дядька ее уже бы давно глашатаев да ищеек разослал.

– А он и разослал! Разве не заметил, сколько пепельников по округе рыщут. Спроста ли?

– Ты не путай меня. Энто сероглазые зыркают в поисках заговорщиков, которые пожгли правящую семью!

– А разве не даргарии то сотворили?

– Не-е. Кто-то из своих. Точно. Ривалт так и объявил принародно. Это они же подкопали нору и запалили дворец…

Из беседы ребят девушка сделала несколько неутешительных выводов. Она поняла, что в спешке недостаточно плотно прикрыла за собой лаз в колонне, поэтому родственник теперь в курсе, что она жива. И дядя не успокоится, пока не найдет ее и не убьет. А заодно будущий монарх решил избавиться от неугодных ему дворян, обвинив тех якобы в содействии мятежникам, устроившим пожар. Хитер старый лис!

Лариника очень надеялась, что ей удастся уйти в глубь страны. Однако всякий раз, отдаляясь от границы Хребта Драконов более чем на тридцать сосен, она вынуждена была отступать. Всевозможные западни, сломанные мосты, разбойничьи лагеря и прочие преграды мешали двигаться по желаемому маршруту.

Похоже, дядя предугадал все возможные маршруты беглянки и предоставил ей возможность двигаться лишь вдоль границы. Не позднее окончания зеленого квадра первоцвета Ника упрется в океан. Дальше только острова, кишащие беглыми преступниками. Так что рано или поздно принцесса все равно попадет в руки Ривалта, как бы она ни желала обратного. Ей создали иллюзию свободы, но постепенно загоняют в угол.

Преследователи приблизились слишком близко, а значит, заклинания лучше не использовать – если среди них есть сильный чародей, то ее легко засекут.

Изумрудноглазая наследница старшего дома Южного Леса Эльмироны очередной раз оступилась и приглушенно пискнула, услыхав щелчок тетивы. Прямо перед кончиком ее слегка вздернутого носика в стволе ольхи завибрировало тонкое оперенное древко. Вдруг ставшие ватными ноги не пожелали держать свою хозяйку и предательски подкосились. Острый камешек больно вонзился в кожу ладони. Неужели началось? Так скоро?

– Кто здесь? – спросил привлеченный вскриком лучник и приблизился. – Ау!

«Значит, не в меня целились?! – сообразила Лариника. – Стрела случайная? Тогда, может, все обойдется? Эх, если бы я не взвизгнула».

Беглянка замерла, кляня себя за несдержанность, и больно прикусила нижнюю губу.

Худощавый подросток с льняными волосами внимательно вглядывался в кусты, за которыми пряталась сжавшаяся в комок принцесса.

Лариника перестала дышать, но стук ее бешено колотящегося сердца, казалось, был слышен даже на той стороне гор.

– Выходи, не бойся, – улыбнулся парень. – И прости, что напугал.

«Все-таки заметил!»

Из-за спины лучника вышел мужчина. Сероглазый! Тоже пепельник! О-ёй!

– Кто там? – настороженно спросил старший.

– Не знаю, хотел в бабочку попасть, со ста шагов, но, похоже, испугал какого-то деревенского пацаненка.

«Да, да пацаненка, ты прав! А теперь ступай мимо! Пожалей трусливое дитя».

Подтянулись еще трое сереброволосых: двое широкоплечих – тоже в латах и с клинками, а один, очевидно маг, – в балахоне и с посохом. Пока день, чароплет не опасен. Однако и без колдуна надежды на спасение абсолютно никакой.

«Все, допрыгалась, голубка», – печально вздохнула Лариника.

– Что тут у вас? – пробасил самый высокий наемник.

Сойка, неожиданно выпорхнувшая из ветвей того же куста, где дрожала с натянутыми до предела нервами принцесса, отвлекла на себя внимание преследователей и одновременно спровоцировала девушку дать такого стрекача, что позавидовал бы любой заяц.

– Ты глянь, как припустил, шельмец! – заржал сзади один из мужчин. – Аж пятки засверкали!

– А по-моему, это не мальчишка, а девчонка, – с сомнением высказался другой голос.

После этих слов ступни Лариники, казалось, вообще перестали касаться земли, так часто она ими перебирала.

Девушка не знала, сколько продолжалась эта безумная гонка, но, к своему удивлению, вышла из нее победительницей. То ли оттого, что ей было что терять. То ли потому, что пепельники не сразу бросились за ней, а сперва вернулись к лошадям. То ли благодаря густым зарослям шипастого терновника, сквозь который принцесса в отчаянии продралась. Крики и топот копыт раздавались все дальше и дальше, а потом и вовсе стихли.

Ника очередной раз запуталась в гудящих от перенапряжения ногах и свалилась на землю. Физическая и эмоциональная усталость брала свое, тело гудело как улей, кожу пощипывало от множества мелких порезов.