Семь жен Петра, кузнеца-гинеколога - [6]

Уже через день к его кузнице подъехал Степан с двумя подводами товара. На одной было погружено все для кузницы – новые меха, вытяжная труба вместе с горном, молоты и молотки, всякие зубила и долота, клещи, кусачки и обхваты, различные кузнечные приспособления и инструменты для многих видов работ, в том числе паяльных. На другой подводе лежал металл. И полосовая сталь для ободов колес, и круглый заводской прокат разных диаметров, и листовые обрезки для изготовления лопат, сап-тяпок и еще много чего. Мойша не пожалел положить даже пару мешков древесного угля и мешок блестящего антрацита…

Степан, смеясь, рассказывал, что, когда он рассказал Мойше, что монету подарил сам Григорий Потемкин, лавочник от радости щедро одарил его, Степана, и написал бумагу для Григория, по которой тот может в любое время приехать на купленный Мойшей кирпичный завод, правда, он сейчас не работает, но там осталось много кирпича, где целого, где битого. Его все равно надо убирать, так что Григорий может забрать его хоть весь, показав эту бумагу охранникам. Что, кстати, Григорий в течение недели и сделал вместе со Степаном и своим шурином, мужем старшей сестры его жены…

Подняли кирпичом стены кузницы, установили привезенное оборудование, поставили новые ворота, облагородили окружающую территорию. И Григорию, и Степану, и родным все так понравилось, что Степан, когда обмывали новую кузницу, так прямо и сказал: «Гриша, если ты не против, то я, кузнец, теперь к вам в кузню отдыхать буду ездить!»

Кирпича хватило даже обложить с обеих сторон их жилой дом. Он тоже приобрел совсем другой вид. Жизнь стала налаживаться. Как-то приехал один купец из строящегося нового Екатеринославля, сказал, что узнал о Григории от своего родственника, Мойши из Никополя. Тот рекомендовал его как хорошего кузнеца и надежного человека. Купец сказал, что занимается подрядным строительством больших домов для богатых людей, а они, как правило, любят ажурную ковку на окна, балконы, ворота-калитки и т. д. Так вот не желает ли Григорий попробовать себя в этом кузнечно-художественном деле? Если – да, то он оставит один пробный заказ по такому вот эскизу, – он показал. Через пару недель заедет, посмотрит, что получилось, и тогда они будут говорить дальше…

Так стал Григорий кузнецом-художником. Кстати, ему в этом деле здорово помогала Паня. У неё был удивительный художественный вкус и особая женская фантазия. И на очень многих домах Екатеринославля красовались выкованные Григорием различные художественные изделия, сделанные по эскизам Пани. С ней соглашались и согласовывались городские заказчики. А слава Григория-кузнеца постепенно разливалась по обоим берегам Днепра, в пределах губернии.

Правду сказал тогда князь Потемкин – и рядом проходивший шлях стал достаточно оживленным, и работой Григорий был обеспечен более чем. И дела его пошли в гору…

Потом Паня родила ему прелестную дочку. Григорий искренне поблагодарил за это Бога, а то в трех предыдущих поколениях Лебедей были одни сыны.

Так и появилось новое Лебединское гнездо… Люди называли его много лет просто – Лебединским хутором…

Глава 1

Как хорошо начинался двадцатый век! Кузнечный хутор, заложенный Григорием Лебедем более ста лет назад, расширился, укрепился, обновился. Появился новый добротный дом, хозяйственные постройки, совсем другой стала солидная кузница на месте бывшей казацкой сторожки. Вся территория хутора была озеленена-благоустроена и смотрелась на склоне холма очень достойно и привлекательно. За прошедший век ниже усадьбы семьи Лебедей, вдоль старого шляха, – постепенно выросло новое село и уже имело своих старосту, церковь, фельдшерский пункт, торговые лавки, рынок и даже небольшую школу… Но Лебединский хутор так и остался в стороне, отделенный от села глубоким оврагом, по дну которого бежала небольшая речка, которая брала свое начало из родника при хуторе…

На этот момент семья Лебедей состояла из главы Андрея, внука того самого Григория, что был первопоселенцем на этом месте, его жены Екатерины, сына Ивана, дочки Елены и еще двух сыновей – Петра и Павла. Андрей так и держал кузницу, как основное место работы и средство для жизни, но, кроме того, имел довольно солидное подсобное хозяйство, сеял зерновые культуры, выращивал скот и птицу для себя и на продажу. Завел даже экзотическую культуру – табак, хотя никто в семье не курил; этот продукт постепенно стал очень ходовым в семейном товарообороте. Вся семья была занята делом практически беспрерывно. Дети окончили местную школу в четыре класса, и для них, как считал Андрей, да и они сами, этого было вполне достаточно для сельской жизни.

В девятисотом году вышла замуж дочь Елена и уехала к мужу в Никополь. На свадьбе было много людей, родных и близких. Не было только старшего сына, Ивана. Он уже два года служил на одном из кораблей Черноморского флота артиллеристом. Писал, что служит в Севастополе, всем был доволен, тем более время было мирное и через всего три года вернется домой. Никополь и окружающие город села, население которых состояло многие годы из «вольных» матросов, были всегда поставщиками кадров для флота. Это считалось почетной обязанностью местных мужчин. Иван был, как все мужчины семьи Лебедь, – высоким, крепким и по-особому красивым парнем. Он был первенцем и любимцем матери. А отец имел на него большие виды, надеясь передать ему главную семейную заботу и источник благосостояния – кузницу. Вот с Ивана тогда все и началось…