Семь смертных грехов - [7]
Пан Топор сделал вид, что не расслышал замечания, и спросил:
– А не стыдно тебе, поп, милостыню собирать? Попрошайничество – тяжкий грех.
Брат Макарий засмеялся, и в глазах у него забегали веселые искорки.
– Как же, ваша милость, попрошайничество может быть грехом, если милосердие является добродетелью?
– Bene, – отозвался пан Литера, – что значит хорошо!
– Замолчи! – цыкнул пан Гемба. – Мнения вашей милости не спрашивают!
Пан Литера почтительно склонил голову и отодвинулся подальше в угол: в горячке спора он, подсел слишком близко к своему хозяину.
– Эй, Матеуш! – закричал пан Гемба. – Твои бочки, что, высохли до дна? Ты не видишь, нам не в чем усы намочить!
Корчмарь вприпрыжку подбежал к столу, вытирая руки о неимоверно грязный льняной фартук, на этом фартуке сохранились следы соусов, которые Матеуш готовил еще во времена своей молодости.
– Никогда мои подвалы не были еще так полны. Венгерские и французские купцы доставили мне вина лучших сортов. А нашей водки хватит на сто свадеб и сто выборов в сейм.
– Вот шельма, губа[10] у него не дура, – рассмеялся пан Топор.
Пан Гемба, оскорбленный, сорвался с места. Упираясь в стол брюхом, он нагнулся к шляхтичу.
– Ты, ваша милость, над моей родовой фамилией не смейся! Я не позволю над ней издеваться, не будь я Гемба! Лучше смерть, чем насмешки.
Пан Топор, вытаращив глаза, как сова, тупо уставился на собеседника, никак не понимая, что он сказал обидного.
Пан Гемба воинственно потрясал рукой под носом у оскорбившего его шляхтича.
– Ты, ваша милость, трус! Боишься выйти на поединок!
Пан Топор, сидевший по другую сторону стола, тяжело поднялся и в свою очередь наклонился к пану Гембе. Они стукнулись лбами так, что искры из глаз посыпались.
– Никому в жизни я еще не показывал спины, – сказал пан Топор, – и всегда готов дать ясновельможному пану полную сатисфакцию. Только пусть пан напомнит мне, чем я затронул его честь. Хоть убей, не могу припомнить.
– Ты, ваша милость, позволил себе непристойно шутить над моей фамилией! взвизгнул пан Гемба.
– Я над твоей почтенной фамилией? Да пусть меня бог разразит на месте, если это так. А как же твоя фамилия, ясновельможный пан, потому что я, хоть убей, не помню?
– Гемба, герба Доливай.
Пан Топор схватил кубок, осушил его, словно стараясь запить что-то очень противное, и вновь ударил им оземь.
– Гемба? Значит, вот это? – он показал пальцем на рот. – Не слыхал. Гемба? Нет, не слыхал.
Грузный шляхтич отскочил назад и выхватил саблю. Пан Топор тоже не заставил себя долго ждать, и в воздухе блеснули два клинка. Шляхтичи пожирали друг друга глазами, готовясь к нападению. Первым бросился пан Гемба. Он попробовал сильным ударом ноги отпихнуть стол, преграждавший ему путь. Но стол, сбитый из толстых дубовых досок, даже не стронулся с места, а пан Гемба взвыл от боли. Рыча, как разъяренный медведь, он обежал вокруг стола и что было силы рубанул саблей наотмашь. Однако пан Топор, предвидя эту атаку, прикрылся саблей, как того требовало искусство фехтования, отбил удар и в свою очередь яростно напал на противника. Они очутились посреди комнаты. Крестьяне притихли и лишь в страхе подталкивали друг друга локтями. Шляхтичи сопели, как кабаны, внимательно следя за каждым движением противника. Они еще раз бросились друг на друга и опять отскочили в разные стороны.
– Ты у меня получишь, ворона ощипанная, – приговаривал пан Гемба.
– Смотри, чтобы я тебе брюхо не проткнул насквозь, как галушку, – кричал в ответ пан Топор, нападая с удвоенной яростью.
– Не таких я отправлял на тот свет, – издевался в свою очередь пан Гемба, отбивая удар.
Пан Топор свободной рукой подкрутил ус, который он в горячке закусил, из-за чего это украшение мужчины несколько потеряло вид. Пан Гемба выпучил налившиеся кровью глаза и пищал тоненьким голоском:
– Ах ты, болван турецкий!
– Вот я тебя, вот я тебя!… – повторял пан Топор, не отличавшийся такой находчивостью, как его противник.
Лязг сабель заглушал скрежет зубов. Пан Гемба крутил клинком, стремясь обмануть пана Топора, и упорно наступал. Пан Топор наносил удары медленно и обдуманно.
– Лентяй вонючий!
– Вот я тебя, вот я тебя!…
Вдруг пан Гемба воинственно крикнул, сделал выпад и – раз! – нанес удар в плечо противнику. Пан Топор уронил саблю и схватился за рану. Кунтуш его покрылся кровью.
– Вот, получил, собачий сын, – торжествовал пан Гемба.
Пан Топор повторил еще раз свое «вот я тебя!», но зашатался, привалился к стене, побледнел. Пан Гемба приставил ему саблю к груди.
– Отлаивайся, ваша милость, а то конец тебе.
– О, святой Ян, – застонал пан Топор.
– Отлаивайся, а не то проколю насквозь! – грозил пан Гемба, задыхаясь от злости.
– Как же мне отлаиваться, если… если я даже забыл, из-за чего у нас спор вышел?
– Отлаивайся как положено, что я – ясновельможный пан Гемба – являюсь паном Гемба и насмехаться над своей фамилией никому не позволю.
Пан Топор приблизился к столу и, опустившись на колени, залез под него. Пан Гемба, подбоченясь, обвел гордым взглядом комнату.
Пан Топор громко из-под стола провозгласил:
– Я набрехал, как собака, и отлаиваюсь. Пан Гемба не имеет ничего общего ни с какой губой, и никто не имеет права делать по этому поводу никаких намеков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Одно из самых известных произведений классика английской литературы Роберта Л. Стивенсона.
Выдающийся бельгийский писатель Жан Рэй (настоящее имя — Раймон Жан Мари де Кремер) (1887–1964) писал на французском и на нидерландском, используя, помимо основного, еще несколько псевдонимов. Как Жан Рэй он стал известен в качестве автора множества мистических и фантастических романов и новелл, как Гарри Диксон — в качестве автора чисто детективного жанра; наконец, именем «Джон Фландерс» он подписывал романтические, полные приключений романы и рассказы о море. Исследователи творчества Жана Рэя отмечают что мир моря занимает значительное место среди его главных тем: «У него за горизонтом всегда находится какой-нибудь странный остров, туманный порт или моряки, стремящиеся забыть связанное с ними волшебство в заполненных табачным дымом кабаках».
Однажды утром древлянский парень Берест обнаружил на свежей могиле киевского князя Игоря десятки тел – то княгиня Ольга начала мстить убийцам мужа. Одним из первых нанес удар по земле древлян юный Лют, сын воеводы Свенельда. Потеряв всех родных, Берест вознамерился отомстить ему. Не раз еще в сражениях Древлянской войны пересекутся пути двух непримиримых противников – в борьбе за победу и за обладание мечом покойного Игоря, который жаждет заполучить его сын и наследник Святослав.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
В историко-приключенческих произведениях В. Н. Балязина, написанных для детей старшего возраста, в увлекательной форме рассказывается о необыкновенных приключениях и путешествиях. Судьба забрасывает героев в различные части мира, их перипетии описываются на фоне конкретных исторических событий.
Повести известной английской писательницы, посвященные истории Англии. Первая повесть переносит читателя в бронзовый век, вторая - во второй век нашей эры. В обеих повестях, написанных живым, увлекательным языком, необыкновенно ярко и точно показаны нравы и обычаи тех далеких времен.