Семь - [3]

— Собственно, наши поиски уже дали результаты… Долго думал, говорить ли тебе… Но один человек подтвердил ваше родство.

— Ты видел его метрику?! — вскидываюсь я.

— Да, но мы не видели его тестов. Поэтому…

— Мне ещё рано радоваться?

— Именно так.

— Кто это?! Мужчина, женщина? Ты уже видел этого человека?

Мысли в голове лихорадочно скачут. Тело охватывает нервная дрожь. Чувство сродни наркотическому опьянению. А я знаю в нем толк. В попытке избавить от боли, мы испробовали столько всего…

— Парень. Чуть старше тебя.

— Кто он? Чем занимается… Господи, это ведь мой брат… Брат! У меня есть брат! Яков!

— Здесь скоро все станут братьями и сёстрами, Нана…

О, да… Так и есть. Криобанки полны… Человечество всеми силами пытается сохранить популяцию. Пусть даже искусственным путём. Бесконтрольная торговля биоматериалом и, как результат — все возрастающая вероятность кровосмешения. Неоконсерваторы сделали себе неплохие рейтинги на последних выборах, лоббируя поправку об обязательном чипировании детей из пробирки. Чертовы ксенофобы!

— Думаешь, первую поправку не примут?

— Это вызовет массовые протесты, Нана. Правительство к ним пока не готово.

Еще бы! Эти ребята предложили вживлять всем детям, рождённым от донора, чип, содержащий зашифрованные данные о его биологических родителях. Якобы для того, чтобы в дальнейшем уберечь людей от вступления в кровосмесительные союзы.

— Сраные ублюдки.

— Эй, детка… Разве чип — не лучший выход из положения?

— Конечно же, нет! Заклеймить человека, чтобы отслеживать все его контакты?! А дальше что? Пробирочных сгонят в резервацию?! Как индийцев в прошлом?!

— Индейцев… В резервации помещали индейцев. Коренных жителей Америки.

— Да, похрен, Яков… Они стремятся ограничить нашу свободу… Но мы ведь такие же люди… Мы — абсолютно такие же! Когда меня вскроют… чем я буду отличаться от избранных? Только тем, что мои чёртовы яичники не в состоянии произвести жизнеспособную яйцеклетку?

Мой голос слабел, отчего истерика, угадывающаяся в нем, должно быть, выглядела особенно впечатляюще.

— Тебя… не… вскроют. Ты… будешь… жить!

Голос мужа заледенел. Наверное, пора завязывать с эмоциями, на которые нет сил. Ни у него, ни у меня.

— Да… Да! Я буду жить…

Яков

Я не мог допустить к Нане непроверенного человека. А она отчего-то вбила себе в голову, что непременно должна познакомиться со своим кровным братом. Я знал жену достаточно хорошо, чтобы понимать, что она ни за что не откажется от этой затеи. А значит, у меня оставался только один вариант.

Место, где мне назначили встречу, было, скажем прямо, скверным. Избранные не захаживали в этот квартал. У меня же не было выхода. Я должен был лично проверить этого парня. Донора… Брата…

В глубине улицы послышался шум. Я напрягся, сжимая в руке пистолет. Банка с колой. Звук издавала катящаяся по асфальту жестянка. Дерьмо.

Пару секунд спустя от зловещей черноты подворотни отделилась тень. Сделала шаг, другой и замерла в острых лезвиях лунного света.

— Яков?

— Ной? Рад встрече.

— Следуй за мной. Здесь может быть небезопасно.

Я осмотрелся, прислушиваясь к себе, и, секунду спустя, бесшумно двинулся вслед за парнем.

— Ты здесь живёшь?

— Да, неподалёку.

— Я думал, что в этом районе промышляют лишь маргиналы.

— Таким, как ты, свойственно ошибаться.

— Таким, как я?

— Избранным.

Я покосился на парня, не посчитав нужным спорить. В этой жизни ошибались все. В ней не было правды и не было справедливости.

В молчании, мы прошли вдоль обшарпанных многоэтажек, свернули вбок, и очутились прямо напротив входа в загаженный бар. Хлипкая дверь резко отворилась.

— Добро пожаловать, — раздался насмешливый голос Ноя.

Проигнорировав выпад парня, я прошёл через полутемную комнату и устроился за единственным свободным столиком. Кислый смрад дерьмового пива пропитал все кругом.

— Ну… И чего ты хотел? — поинтересовался Ной, протягивая мне бутылку.

— Да так… Узнать тебя немного перед тем, как вы познакомитесь с Наной.

— Познакомимся? Я не соглашался ни на какие знакомства, мужик.

— Но ты ведь не станешь отказывать в малом тяжело больной сестре?

— Вот только не надо этого! Хорошо? — на пустом, как мне казалось, месте вспылил парень. — Не смей давить на жалость! У меня её к избранным нет.

— Почему же? Они такие же люди…

— Да ну? Никогда бы не подумал! Наверное, поэтому Нана скрывала правду о своём происхождении?

Это был удар ниже пояса. Очень и очень меткий удар.

— Не тебе её судить.

— А я и не берусь. Но от этого правда не потускнеет.

Я откинулся на спинку стула, понимая, что разговор будет нелегким.

— Если не жалость… Тогда что же заставило тебя одним из первых откликнуться на зов моей жены?

Ной мазнул по мне внимательным взглядом. Цепким и каким-то… понимающим, что ли? Вот, только, что он мог понимать?

— Я откликнулся на твой зов. Не на её.

— О чем ты?

— Я знаю, как это — терять любимого человека. Знаю, каково это — быть абсолютно бессильным.

— ТЫ МЕНЯ ПОЖАЛЕЛ?

Я не мог поверить своим ушам. Этот сопляк жалел меня? Меня?!

— Да разве я могу? Где ты, а где я… Какая жалость, чувак? — пожал плечами Ной, отодвигая стул. — Когда мне можно будет сдать анализы? Хочется покончить со всем этим дерьмом как можно быстрей.