Семь пятниц Фарисея Савла - [33]
САВЛ. (Задумавшись). Не нужно… Ступай в свою палатку, отдыхай. Я побуду на страже.
СТРАЖНИК. Как скажешь, господин. Но если сон тебя одолеет, кликни меня. (Уходит).
САВЛ. (Один). Опять! Змея сомнения опять заползает мне в сердце! Что со мной? Разве вера моя колеблется? Нет и нет! Но преданность этого левита меня смутила… Отчего? Почему я не согласился, не ушел с ним?.. Дорога – она что-то делает со мной! После дня пути, когда отступит зной, звездная громада навалится своим безмолвием, оглушит так, словно нет меня, и моих дел нет. А потом все сияние этой бездны вольется в меня, и уже наоборот – нет ничего, кроме меня, будто все – во мне! И тогда, в себе, огромном, как небо и земля, я вижу себя – крошечного, на темной, пустынной дороге. И я вижу, как в голове этого человечка, под ворохом мыслей, мерцает тайная, но отрадная мысль о том, что каждый шаг по этой дороге приближает его к родному Тарсу!.. Юния!.. Юния!
Видение: Юния просыпается, встает.
ЮНИЯ. Какой сон! Ты обнимал меня, мой Павел!.. Так я и не стала твоей. Обними меня еще, хотя бы во сне… Ты смотришь на меня! Ты видишь меня, я знаю! Где ты, Павел?!
САВЛ. Ты все равно не услышишь. Кажется, я бы отдал сейчас все, чтобы прижать тебя к груди: и эту безумную погоню и всю мою праведность! Если б ты оказалась со мной в этой ночи – никакая вера, никакой закон не удержали бы моих рук от объятья!
ЮНИЯ. Ты печалишься, я знаю! Я не слышу слов, но слышу твою боль. Не нужно, милый мой Павел, отринь свою печаль, отдай ее ночи! Я говорила тебе о вечности, что нам уготована, и скажу еще. Я заглянула во врата смерти и увидела, что мы обманываемся, мечтая обрести вечную жизнь: обретают жизнь земную. Вечную жизнь обретать не нужно, она уже в тебе, ибо ты вечен. Важно, что ты унесешь с собою отсюда. А унесешь ты только то, что ляжет на твое сердце особой печатью.
САВЛ. Особой печатью?..
ЮНИЯ. (Поет).
САВЛ. (Поет).
ЮНИЯ. (Поет).
САВЛ. (Поет).
Видение. Лазарь и Мария. Слышен шум морских волн, рассекаемых кораблем.
ЛАЗАРЬ. (Поет).
МАРИЯ И ЮНИЯ. (Поют).
САВЛ. (Резко). Зачем ты являешься мне, Лазарь?
ЛАЗАРЬ. Я услышал твою песню. Ты гонишь от себя любовь, а она поет в тебе.
САВЛ. Что тебе до меня?
ЛАЗАРЬ. Мария беспокоится о тебе, спрашивает. Я говорил ей, что ты стал нашим ненавистником, но она не верит. Может быть, ее сердце видит лучше моего?
МАРИЯ. (Не видя Савла). Савл! Савл! Мы далеко, и корабль несет нас сквозь ночь, но ты ведь слышишь меня? Помнишь, я говорила, что могу наделять любовью? Я была глупой тогда: я еще не видела, что любовь есть во всех. А в тебе ее очень, очень много, Савл!
САВЛ. Что мне от любви, Мария? Одна горечь! И что кому-то от моей горькой любви?
Юния исчезает.
Ты наслаждаешься, Мария: любовь стала для тебя медом. Но для меня она – полынь.
ЛАЗАРЬ. Мария не слышит тебя, Савл.
МАРИЯ. (Лазарю). Что он говорит?
ЛАЗАРЬ. Савл жалуется, что любовь ему горька. Он говорит, что мы едим мед, а он – полынь. Беда в том, Мария, что Савл вырос и отказался от сладкого, но не перестал о нем мечтать. А теперь у него отняли мечту, и поэтому он ненавидит всех, говорящих о любви.
МАРИЯ. Но Савл, любовь – не мед и не полынь! Она – то, что делает полынь медом, потому что ничего не хочет для себя. Полынь – это сердце без любви: ему и мед горек.
САВЛ. (Начинает дрожать). Любовь ничего не хочет для себя? Любовь не требует своего… Она просто есть, и ей достаточно просто быть – это слова Юнии… Что со мной? Опять эта дрожь во всем теле! Моя болезнь возвращается, и Луки нет со мной… (Падает на колени). Может быть, я найду смерть на этой дороге?.. Что ж, разве я требую своего? Нет! Нет! Лазарь, если можешь, передай кому-нибудь… Скажи Луке, или еще кому-то – из ваших: я благословляю брак Андроника и Юнии, сродницы моей по прабабке. Пусть Андроник охранит ее от невзгод и недугов, и пусть они будут счастливы.
ЛАЗАРЬ. Как?! Ты, изгоняющий само имя Иисуса, ты благословляешь его приверженца, его апостола, который не только отнимает у тебя невесту, но желает сделать ее одной из «наших», как ты выражаешься?! Тебя ли я слышу, Савл непримиримый, Савл яростный?!
САВЛ. (Вставая). Кажется, приступ миновал… Так ты передашь?
ЛАЗАРЬ. Ты забыл: я – посреди моря. Я уже никому ничего не передам в Иерусалиме.
САВЛ. Зачем ты покинул Вифанию? Неужели ты бежишь от меня?
ЛАЗАРЬ. Я живу только ради Марии. Я снарядил корабль, чтоб увезти на нем хотя бы нескольких из тех, для кого ты стал ужасом.
САВЛ. Значит, не передашь… Мое благословение пропало впустую, как и моя любовь.
