Семь мужчин одной женщины - [22]

– Ты льстишь мне, Луи. Ты так до сих пор и живешь со Штефаном?

– Да, к восьмидесяти годам я остался один на всем белом свете. Нет больше жены, нет детей, нет друзей.

– Познакомься, это моя родственница Васса, она из России. А это адвокат Штефана и наш общий близкий друг Луи Монтень.

– Бывший адвокат, – поправил Луи, подошел и галантно поцеловал девушке руку.

В этот момент дверь открылась, и на пороге показался хозяин дома. Женщины устремили на него свои восторженные взгляды. Это был довольно подвижный мужчина на вид лет шестидесяти, среднего роста, крепкого телосложения, с копной седых вьющихся волос и в парадном костюме. Ярко-фиолетовый шелковый шарф обвивал его морщинистую шею. Весь его облик говорил о том, что он не хочет признавать свой возраст и борется с ним всеми доступными способами. Увидев Агнес, он стремительно подошел к ней и, заикаясь от волнения, сказал:

– А… Агнес, я не… не верю своим глазам. Это ты! Как долго мы не виделись!

Она посмотрела на него нежным взглядом, тихо произнесла его имя и дотронулась до его гладковыбритой щеки. Они стояли и не сводили друг с друга глаз. Луи нервно кашлянул, и Штефан, опомнившись, взял Агнес за руку и подвел к дивану. Сев рядом с ним, она сказала:

– Как много времени прошло, а ты совсем не изменился.

– Ты тоже, – ответил Штефан и погладил ее руку.

– Как ты живешь, дорогой? Я смотрела все твои фильмы, они прекрасны. Ты гениальный режиссер, Штефан. Кто бы мог подумать, что из того молодого повесы, которого я знала в прошлом, получится режиссер с мировым именем. А где твоя жена?

На лице Штефана отражались все переживаемые эмоции от произносимых Агнес слов. От ее похвалы он расплывался в улыбке и глаза блестели от слез, но от последнего вопроса он помрачнел и, опустив глаза, ответил:

– Она почти не бывает в Вене. Еще в первом браке я купил апартаменты в Ницце, и она проводит там основную часть года. Иногда мы встречаемся на фестивалях и съемках, но как только она добилась опекунства надо мной, мы стали очень редко видеться.

– Да, я читала про это в газетах. Очень проворная девушка, в наше время мы так не мыслили. Что же ее подвигло на такой поступок? – осторожно спросила Агнес.

– Деньги, – ехидно вставил Луи.

– Луи, как ты можешь? – мягко, но с укором сказал Штефан.

– Ну, насколько я поняла из газет, она сама богата. У нее долгосрочные контракты с киностудиями и хорошие доходы от рекламы.

– Эти контракты я составил по настоятельной его просьбе, – опять ехидно сказал Луи, – а в рекламный бизнес она попала после двух пластических операций и главной роли в фильме Штефана. Но вместо того, чтобы быть благодарной, она доказала в суде его частичную невменяемость и добилась контроля над всеми его доходами, не без помощи влиятельных лиц, конечно. Говорят, что практически все участники того процесса со стороны обвинения побывали в ее апартаментах с ночными визитами.

– По-твоему, они должны были ехать в отель, если у нее с ними дела? – опять с укором одернул его Штефан.

– Какие дела, Штефан? Прибрать к рукам все, что ты накопил непосильным трудом?! – взорвался Луи.

– Сколько же сейчас этой особе лет? – поспешила спросить Агнес.

– Тридцать два, – быстро ответил Луи.

Он вдруг понял, что получил в лице Агнес сильную поддержку и от этой мысли воспрял духом.

– Надо полагать, что ты ее сильно любишь, раз позволяешь так с собой поступать?

Штефан поднял глаза на Агнес и кивнул головой.

– Я так и подумала, – ответила Агнес, но потом взяла его за руку и добавила: – Но у тебя есть друзья, и ты всегда можешь рассчитывать на нашу поддержку.

– О! Агнес! Ты не представляешь, как я рад видеть тебя. Нам столько нужно друг другу сказать! – взволнованно произнес Штефан.

Дверь гостиной открылась, и в комнату вошел молодой человек лет тридцати в черном костюме и белой рубашке. Увидев гостей, он откашлялся и быстро произнес на английском языке:

– Прошу прощения, что прерываю, мы расположили репортеров в кабинете, сейчас они настраивают аппаратуру, через полчаса будет прямое включение с кинофестиваля, речь уже готова, вас ожидает гример, нужно поспешить.

Штефан соскочил с дивана и, прижав руки Агнес к своей груди, сказал:

– Мне надо идти, сегодня мой фильм выдвинут на премию «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Если я одержу победу, то мне придется произнести речь. Я хочу, чтобы ты пошла со мной и весь мир увидел тебя. В конце концов, именно тебе я обязан своей карьерой. Если бы ты мне не помогла в двух первых фильмах, кто знает, кем бы сейчас был Штефан Шелл.

– Прошу тебя, Штефан, не вмешивай меня в это, я стара и слаба, мое сердце не выдержит даже одного интервью. Я буду неподалеку. Иди.

– Хорошо, пойдемте вместе, – сказал Штефан и гордо возглавил процессию.

Все вместе они спустились по лестнице в холл и прошли через длинный коридор в другую часть дома. Как только они вошли в кабинет, их оглушил невероятный шум. Человек двадцать громко расставляли камеры, осветительную аппаратуру и что-то друг другу кричали. Рядом стоял мужчина и ругался с режиссером о срыве сроков подготовки оборудования. Вся эта публика еле умещалась в кабинете и библиотеке, а тут еще стала крутиться любопытная прислуга с подносами. Штефана посадили за письменный стол, и его окружили гримеры и звукооператор.