Семь кругов Яда - [4]

Подгоняемая чувством долга за коммуналку, я листала в голове свою жизнь. Некоторые страницы были ароматизированы, но нюхать их можно было только в респираторе. Если говорить по правде, то единственным кормильцем в семье был каталог, торчащий из сумки, на обложке которого большими буквами было написано: «„Вонэль“ — пердел мечтаний, искусство быть красивой, женственной, утонченной и элегантной!» В приказе на увольнение дизайнерского отдела тоже есть парочка опечаток, но это уже вина кадровиков, которые руководствуются тем же принципом: «Косяки — дело-то житейское!»

Вот так, легким движением руки надзорных органов, превращается гуру онлайн-маркетинга… гуру онлайн-маркетинга превращается… превращаааается… в кенгуру маркетинга! Я не справлюсь. Грузоподъемность у меня маленькая. Вы когда-нибудь видели, чтобы директор ходил с челночной клетчатой сумкой? Нет? Стоптанные по самые подмышки ноги, оттянутые до колен руки, взгляд летчика-камикадзе перед последним боевым вылетом, язык, который, словно шарф, закидываешь поочередно то на одно плечо, то на другое, — вот новый имидж бизнесвумен. И зря мы тогда смеялись над Раисой Георгиевной, которая доказывала, что собака — друг человека, но враг сетевика, показывая… нет, не деревянную ногу, а всего лишь шрамы от укусов после прогулки с сумкой и каталогом по частному сектору. Зря мы не постигали азы подкладывания кирпича под дверь с домофоном, основы маскировки в ближайших кустах и истошных воплей: «Не закрывайте, пожалуйста!» Надо было учиться, как правильно отбиваться от вахтеров и охраны, как караулить жертву, дав фору заправскому маньяку, а потом набрасываться на нее и душить! Душить новой линейкой ароматов! Кто ж знал, что наступят времена, когда будет казаться, что весь город решил переехать, таскаясь по улицам с сумками на колесиках?

При мысли о таком варианте развития событий я ощутила ректальный холодок. Зная нашу продукцию, которая уже прославилась необычайным качеством, я бы не рискнула смотреть в глаза ее прямым потребителям. Меня терзают смутные сомнения, что слово «потребитель» произошло от двух слов «потерпи» и «бить». Поэтому меня уже напрягает наша новая линейка косметики под названием «Бьюти», обещающая незабываемый эффект после первого втирания. Почему-то казалось, что под словом «втирание» понимается слово «продажи», а эффект надолго разукрасит лицо представителя двухнедельным макияжем. Придется делать дырку в трусах для торчащего свернутой трубочкой каталога. «Здравствуйте, вы пользуетесь косметикой „Вонэль“? У нас есть скидка на зубную пасту! А! Вы уже пользовались? Выпали? Все, что ли? Тогда вам отлично подойдет ополаскиватель для укрепления веры в „Вонэль“ и десен!» — чирикаю я, осторожно пятясь к двери. Пусть наша фирменная паста уже обеспечила мне некоторую безопасность от укусов, но крем для рук, судя по их наличию, у нас еще не брали!

Но ведь пострадаем не только мы… Скоро появятся объявления: «Бывший юкубер снимет класс для обучения!», «Пишу сочинения на больные темы! Бывший компиздатор!», «Играю на бутылках, на свадьбах и поминках! Могу намазать себя говном!» Я бы предложила в качестве рекламы наш крем, но боюсь, что предпочтения будут на стороне более натурального, безопасного и коричневого. А ведь все не так плохо, если у тебя в сумке лежит пробник духов «Шинель», потный аналог известного бренда, который можно разгрызть, как капсулу с ядом, и прикинуться дохлой, рассказывая на смертном одре про натуральные компоненты и улучшенный состав.

Я выскользнула из подъезда, бросив взгляд на ясное звездное небо и прислушиваясь к гулу машин неподалеку. Желтые пятна окон, чей-то пьяный смех, доносившийся со стороны песочницы, шелест листьев и ветер с едва уловимыми ароматами ближайшей помойки — все такое привычное, знакомое. Не хотелось бы переезжать, а придется.

Магазин на углу уже был закрыт в связи с отключением кассового аппарата за неугодное программное обеспечение, поэтому жажда приключений предложила сходить в магазин через два квартала.

Возле третьего подъезда пахло жареной рыбой, шлепали на ветру мокрые простыни и пододеяльники, мелькал огонек сигареты в черном проеме балкона, а чей-то упитанный кот истошными воплями упорно нарывался на кастрацию совместными финансовыми усилиями всех жильцов. Вдоль поребрика шуршали пакеты и прочий мусор. Зло, а зло? Неужели это тоже твои происки? Ай-ай-ай! Как же так?! Мне всегда казалось, что верх цинизма — отобрать у ребенка конфетку, съесть ее и выбросить фантик прямо под ноги, но работа в сфере продаж показала, что высший пилотаж при этом — облизать пальцы и застонать от удовольствия, рекламируя начинку. Наше руководство такой расклад не устраивал. Они считали, что нужно при этом вложить кондитерский буклет в детские пальчики и улыбнуться, пообещав, что родители обязательно купят еще.

Свет моего карманного фонарика осветил силуэты металлических гаражей.

— Не бойтесь, я его держу! — заявил пьяный мужской голос, а я слегка занервничала, представив себе истекающего слюной бультерьера, которого выводят на прогулку, чтобы не кормить дома. Однако вместо рычания раздалось журчание. Держи-держи, а то оторвется и убежит!