Семь кило баксов - [18]

– Нет.

Полину саму тяготили эти ее постоянные «нет», ей даже неловко было перед собеседником, и тогда она сказала, стараясь сгладить возможное неприятное впечатление от своих удручающе однообразных ответов:

– Папа никогда не посвящал меня в подробности своего бизнеса. Наверное, считал, что я все равно ничего не пойму во всем этом.

И улыбнулась печально.

– Тут вот какая штука, – сказал Маркелов. – Твой отец получил кучу денег. И не вернул.

Склонил голову набок и посмотрел так, как обычно смотрят люди, безмерно удивленные каким-то обстоятельством. Как же так, мол, могло получиться? Я лично ума не приложу. А ты?

– Да, вы говорили, – кивнула Полина. – Восемьсот тысяч.

– Восемьсот тысяч долларов наличными. Это почти семь килограммов. Ты представляешь? Семь килограммов денег.

Он все так же смотрел на Полину – склонив голову набок.

– Они, должно быть, лежали в чемоданчике. И этот чемоданчик твой отец однажды принес домой.

– Почему же именно домой?

– Они пропали, эти деньги. Твой отец взял их, чтобы вложить в какое-то дело. Это был как бы кредит. Понимаешь? Люди его кредитовали. Он эти деньги вкладывает в свой бизнес, оборачивает их, получает прибыль, возвращает этот кредит с процентами… Так задумывалось. Но деньги он не вернул. Значит, он где-то есть, этот чемоданчик.

– Я не знаю.

– Вспоминай! – потребовал Маркелов с неожиданной жесткостью. – Чемоданчик этот вспоминай! Или что-то такое, что твой отец говорил об этих деньгах! Может быть, вы вместе с отцом совершали какие-то поездки?

– Какие поездки? – пожала плечами Полина.

– За город! В лес! Куда-нибудь в скалы! На берег озера! Куда угодно! И он с собой в поездку взял этот чемодан! По пути туда ты этот чемодан еще видела, а по дороге домой его уже не было! Вспоминай!

Полина замотала головой. Не помнила ничего такого. Маркелов смотрел на нее долго-долго, будто пытался понять, насколько она искренна, и когда поверил в то, что Полина действительно не в курсе, крайне опечалился – по нему было видно.

– Они захотят узнать, где эти деньги, – сказал Маркелов. – Они обязательно попытаются их вернуть.

– Кто?

– Те люди, которые кредитовали твоего отца.

– Вот эти, которые меня похитили?

Маркелов скривился так, будто только что съел целый лимон без единой ложечки сахара.

– Ты не поняла, – сказал он. – Твой отец был должен этим людям, которые тебя похитили. Частично он с ними расплатился, отдал им свои грузовики. Но оставалась еще часть долга. Эти деньги кредиторы хотели заполучить с тебя. У них, правда, не получилось. Мы их взяли, про них теперь можешь забыть. Но есть еще кто-то. Тот, кто дал твоему отцу те самые восемьсот тысяч наличными. И самое неприятное в том, что мы не знаем, кто они. Они никак себя не проявляют. Но обязательно проявят. Они придут к тебе, – Маркелов ткнул пальцем в направлении Полины, – и будут спрашивать, где деньги. Им просто некуда деваться. Им надо эти семь килограммов наличности вернуть. Они будут интересоваться тем самым чемоданчиком, о котором я тебя только что расспрашивал. Ведь они не знают, где искать. И начнут с тебя! Если тебя за сто тысяч отцовского долга убить хотели, то представь себе на минуточку, что с тобой сделают за восемьсот тысяч!

Он уже почти кричал, и то ли этот его крик, то ли страшные слова так напугали Полину, что она сжала руки в кулачки, замотала головой и воскликнула:

– Зачем?! Зачем вы мне это говорите?!

– Я хочу, чтобы ты уехала отсюда к чертовой матери! В Салехард, в Улан-Батор, в какой-нибудь там Пномпень, но только чтобы никто-никто, ты слышишь?! – никто не знал, где ты, иначе эти подонки тебе голову открутят и собакам на съедение выбросят!

Глава 22

У нее были деньги и был загранпаспорт, а больше для полета на Кипр ничего не требовалось. Пару раз позвонила в Питер тете Гале, но не дозвонилась, разговор отложила до вечера, помчалась в агентство, в котором обычно покупала авиабилеты. Был аэрофлотовский рейс на следующее утро, еще был рейс кипрской авиакомпании, на вторую половину сегодняшнего дня, но Полина не решилась улетать сегодня – все из-за того же разговора с Петербургом, потому что получалось так, что она летела в никуда, без телефонов и адресов, по которым она могла обратиться, и со сравнительно небольшой суммой денег, оставшихся у нее на руках после приобретения авиабилета.

Домой Полина возвращалась на такси. Радио в салоне было включено. В эфире недобро резвился злой Хеджи. О том, что он зол, Полина догадалась без особого труда. Когда к нему на прямой эфир дозвонилась какая-то девушка, Хеджи с превеликим удовольствием по ней потоптался.

– Это опять вы? – спросил он недоброжелательно.

– Я? – растерялась девушка, которая, возможно, звонила на радио впервые в жизни.

– Да, вы! Ну сколько можно! Все вы и вы! У вас нет других забот?

Молчание в эфире. Растерялась радиослушательница.

– Почему вы молчите? – капризно спрашивал Хеджи. – Как вас, кстати, зовут? Вы столько раз уже звонили…

– Я не звонила! – отчаянный писк.

– Столько раз звонили, а представиться не удосужились!

Радиослушательница наконец догадалась бросить трубку.

– Вот так! – промурлыкал Хеджи как ни в чем не бывало. – Мы их любим, а они этого совсем не ценят.