Семь божков несчастья - [6]

Когда я подошла поближе, стало слышно ее невнятное бормотание:

— Ну где же она? Я точно помню, что положила ее вот сюда, в левый кармашек…

— Потеряла чего? — миролюбиво поинтересовалась я. Обида на Лизавету за ее «полезный» совет уже окончательно исчезла.

— Карту, — сердясь, ответила подруга.

— Политическую?

— Астрономическую, блин! Карту местности. Мне ее знакомый дал — он уже был в Киселях. Без карты мы их и не найдем ни хрена.

Про себя я подумала, что и по карте таинственные Кисели вряд ли отыщем, но вслух крамолу не высказала, лелея в душе надежду, что карту Лизавета потеряла, и вскоре мы благополучно вернемся домой. Тем не менее участие в поисках документа приняла. Лизкин рюкзак мы перетряхнули целиком, а карты так и не нашли. Надежда окрепла, но тут загрустившая было Лизавета для очистки совести полезла в кармашек моего рюкзака, и сразу стало ясно: проклятых Киселей избежать не получится.

— Ура! Нашла, слава богу. Я же помню, что в рюкзак ее убирала, — Лизка торжествующе потрясла картой в воздухе.

Хм… Если эти каракули, кружочки, черточки, малопонятные цифры называются картой, то я точно Наполеон! Все мы обучались в школе и имеем хотя бы приблизительное представление о том, как выглядит географическая карта: синенькие речки, озера, океаны; зелененькие лесочки, поля, равнины; желтенькие пустыни, коричневые горы и возвышенности с точным указанием высоты над уровнем моря, а главное — масштаб. География никогда не была в числе моих любимых школьных дисциплин. Стыдно признаться, но до девятого класса я была уверена, что Хиросима и Нагасаки находятся во Вьетнаме, и очень удивилась, обнаружив их в Японии. Но даже я понимала: два потрепанных листа стандартного формата А4 вряд ли помогут найти верный путь к пещерам. Впрочем, Лизавета была уверена в обратном. Она с полчаса внимательно изучала листочки (я все это время маетно вздыхала и молила бога, чтобы ей не удалось расшифровать эту китайскую грамоту), после чего безапелляционно заявила:

— Туда.

Подружкина рука, описав в воздухе замысловатую траекторию, указала верную дорогу в светлое будущее. Я на всякий случай уточнила:

— Ты уверена?

— На все сто. Смотри сама. — Лизка сунула мне под нос первый листок. Я, конечно, посмотрела, честно попыталась разобраться, но не преуспела в этом. Видя смятение в моих глазах, подруга внесла ясность: — Тут полно ориентиров, не ошибемся. Ты, главное, запомни азимуты: на Пахру — 330, на овраг — 270. Выучи эти цифры, как «Отче наш», поняла?

Я согласно кивнула, цифры запомнила, но внутри поселилась тревога: неужели Лизка собирается ориентироваться только по этим цифрам? А если мы заблудимся, что вполне вероятно? Как искать дорогу обратно? Аборигены, если они здесь есть, конечно, сами мигом пошлют нас по известному азимуту из трех букв, едва мы обратимся к ним с просьбой указать, где 330 или 270! Однако мы двинулись, ведомые Лизкой-Сусаниным. Она уверенно шла вперед, поминутно сверяясь с так называемой картой.

…Карта оказалась безмасштабной, сантиметры выливались в километры, а на пустых местах неожиданно возникали то деревни, то отдельно стоящие домики. Но благодаря более реальным ориентирам — винный ларек, магазин, плотина — мы прошли две трети пути. Тут первый лист карты закончился, начался второй. Я негромко, но с чувством заскулила, по моим ощущениям мы уже прошли пол-Европы. Рюкзак с каждым шагом становился тяжелее и неумолимо пригибал меня к земле. Ноги, не привыкшие к столь длительным переходам, дрожали, впрочем, руки тоже, перед глазами весело переливались радужные круги. От слабости, охватившей все тело, невыносимо хотелось плакать…

В конце концов, настал момент, когда сделать еще хотя бы один шаг по направлению к пещерам оказалось физически невозможно.

— Все! И чайник сказал утюгу: я дальше идти не могу! — прохрипев это, я повалилась прямо в траву. Рюкзак придавил сверху, но мне уже было все равно. Лизка тоже прилегла. Ее прерывистое дыхание слышалось где-то поблизости. Через минуту она молвила почти человеческим голосом:

— Витка, надо идти. Вставай, осталось совсем немного! — В ответ я лишь слабо дернулась в конвульсии — на разговоры сил уже не осталось. — Слушай, я ведь серьезно говорю, до Киселей рукой подать. Обратно идти дольше, можешь не сомневаться.

Сама мысль, что надо куда-то идти, была глубоко противна всему моему существу, однако перспектива обратной дороги пугала до судорог.

А день тем временем сменился вечером и неумолимо клонился к ночи. Еще час-полтора, и будет темно, как у негра в желудке.

— Надо искать ночлег, — выдала я более или менее здравую идею. — В темноте мы еще больше заблудимся…

Идея Лизке понравилась. Она с глухим стоном уселась, опираясь спиной на рюкзак, и нехотя признала:

— Правильно говоришь, Виталия. Сейчас посмотрю по карте, где ближайшая деревня.

При упоминании о карте я всхлипнула, потому как была абсолютно уверена: согласно ей до ближайшей деревни четыре шага, а на самом деле — как спичками до Китая!

— В трех километрах деревня Счастье, — сообщила Лизавета после того, как при свете спички разглядела закорючки на листке. — Вставай, Витка. Уж три километра как-нибудь одолеем…