Селена. По следу Жезла - [14]

Студия моя называется – «Мечта». Очень оригинальное название, конечно, ничего не скажешь. Но у меня с названиями – вечная закавыка. Не умею я их придумывать. И подруга, на пару с которой мы арендовали это небольшое помещение, тоже особо не парилась, сочиняя имя нашей новорожденной. «Мечта», так «Мечта». Так и зарегистрировали. И теперь, созваниваясь, спрашиваем друг друга: «Ты сегодня мечтать во сколько пойдёшь?» Или заявляем, уходя на работу: «Пойду-ка я, помечтаю немного».

Я в «Мечте» веду занятия по вокалу и фортепиано для детей и взрослых. А Катя учит играть на гитаре. Я работаю четыре дня в неделю, Катя – три. У неё есть ещё основная работа, поэтому «мечтает» она по субботам и воскресеньям. Да ещё в четверг после обеда.

А сегодня – понедельник. Мой день.

С трудом разлепив глаза, я побрела под душ в надежде, что хоть он меня разбудит. Увы, надежда оказалась тщетной. Спать захотелось ещё сильнее. Решив позавтракать, я выползла на кухню, открыла холодильник и, с отвращением поглядев на приготовленную с вечера гречневую кашу, закрыла его обратно. Есть не хотелось абсолютно. Взглянув на часы и выяснив, что я уже начинаю опаздывать, я наскоро выпила чашку горячего крепкого чая и, зевая и ворча на пасмурную погоду и клиентку, которой захотелось петь в такую рань и непогодь, побрела под моросящим дождём на остановку. Конечно, до «Мечты» всего три квартала, обычно я туда пешком хожу. Но – не в такую рань и не в такую погоду.

Придя в студию, я поставила зонтик сушиться и приготовилась к занятию: достала из шкафа ноты и включила синтезатор. Потом посмотрела на часы: без двух минут восемь. Любе давно пора быть здесь. Впрочем: утро, пробки… Застряла где-нибудь. Ну, значит, подожду.

И я взяла с полки толстый сборник сканвордов, который лежал у нас специально для таких случаев.

Когда я в следующий раз подняла глаза на часы, оказалось, что прошло уже двадцать минут.

«И где она?» – мысленно вопросила я и полезла в карман за телефоном.

– Алло, – раздался сонный голос. – Слушаю.

– Доброе утро, Люба. Вы придёте? Я вас давно жду.

– Ой, а сколько времени?

– Двадцать минут девятого.

На том конце трубки немного помолчали, потом виновато сказали:

– Елена Викторовна, я проспала. Совсем будильник не услышала. Давайте в пятницу, как обычно, ладно? Сегодня я уже не успею.

Я мысленно выматерила Любу всеми знакомыми мне «вежливыми» словами, а вслух сказала:

– Хорошо. Приходите в пятницу.

И, резко нажав на сброс вызова, сердито засунула телефон в карман. День был испорчен с самого утра. Все мои мучения оказались напрасными. Я не выспалась, не позавтракала, вымокла и – ничего не получила взамен. Сходить домой я не успевала: через час должно было начаться следующее занятие. Бежать в магазин под дождём тоже не хотелось. Единственное, что я могла сделать – вскипятить воду и порадовать себя чаем с конфетами.

Я полезла в шкаф за электрическим чайником и выяснила, что ни конфет, ни печенья в обозримом пространстве не наблюдается. Видимо, у Кати вчера тоже был не слишком удачный день, и она в перерывах между занятиями всё сжевала.

Снова мысленно выругавшись, я включила чайник и уже через пять минут заваривала крепкий чай в пузатом маленьком заварочном чайничке. Пить краску из пакетиков мне сегодня не хотелось.

Аромат свежезаваренного чая и найденная в недрах сумки конфетка несколько примирили меня с действительностью. Я сидела, снова уткнувшись в сканворд, и, стараясь не обжечься, потихоньку прихлёбывала горячий чай, когда в кармане завибрировал телефон. Я посмотрела на экран. Звонила мама мальчика, которого я ждала на занятие.

– Елена Викторовна, доброе утро. Вадик заболел, у него ночью температура поднялась. Так что, извините, он сегодня не придёт. И в среду, скорее всего, его тоже не будет.

– Ясно, – вздохнула я. – Ну, что ж, выздоравливайте. Обязательно позвоните, когда Вадик поправится, уточним время встречи.

Я допила чай и пошла одеваться. До следующего занятия было ещё четыре часа, и сидеть здесь всё это время было просто глупо.

Вернувшись домой, я, наконец, позавтракала и решила вздремнуть хотя бы полчасика, потому что состояние было довольно мерзкое: голова была тупая и тяжёлая, в глаза словно песка насыпали, а рот раздирала зевота. Но, несмотря на это, заснуть я так и не смогла, и встала в ещё худшем состоянии, чем легла. Оставалось только надеяться на то, что природа возьмёт своё, и к вечеру я взбодрюсь хотя бы от того, что вечер – это моё время. Но до вечера надо было ещё дожить.

К часу я снова приплелась в студию, по дороге купив конфет и печенья. Судя по началу дня, они могли мне сегодня пригодиться.

Следующие два занятия прошли более-менее спокойно, хотя и достаточно скучно. Тринадцатилетний мальчик-пианист меня чуть не усыпил, пытаясь сыграть пьесу, которую мы учили уже четыре урока, но которая и при четвёртом прослушивании выглядела так, будто мы её только что разбирать начали. Парень дома совершенно не занимался, но на занятия ходил исправно, поэтому я только вздохнула, в пятый раз начав объяснять то, о чём уже говорила четырежды. Девочка-вокалистка порадовала новой песней, которую ей захотелось разучить. Мелодия в ней была весёлая, быстрая и технически очень сложная, но я не стала отговаривать Машу. Ученица она способная, работать умеет. Поэтому, послушав принесённую Машей фонограмму, я пообещала, что со следующего занятия мы начнём разучивать это произведение: для начала мне надо было самой разобраться во встречающихся в нём трудных пассажах.