Селдом судит Селдома - [2]

Несколько ближе к выходу, в тесных тупиках, находились жилые ниши настоящий музей быта XX века. Множество предметов дохимической культуры из материалов растительных и животных. Стены, обшитые досками, выпиленными из древесных стволов. Нижняя одежда из плетеных хлопковых и даже личиночных нитей. Одежда верхняя из шкур, содранных с животных: собак, овец, кроликов, их специально убивали для этого. Бумага из древесины (в те времена целые леса сводили, чтобы превратить их в бумагу), непрочная, легко загорающаяся, покрытая выцветшими и неразборчивыми ручными письменами. И в довершение картины на каждой койке лежали желто-восковые тела людей XX века. Все сплошь дряхлые старики. Потом-то стало понятно, почему на военной базе оказалось столько стариков. Почти все лежали под одеялами, начиненными хлопковой ватой и птичьими перьями, большинство — в спальных мешках, наполненных для тепла крошкой из коры пробкового дуба. Некоторые лежали одетые, в нарядной форме, красочной и неудобной, с разными украшениями и нашивками, серебряными, золотыми и цветными.

Все ниши были засняты с разных позиций, все предметы перенумерованы, внесены в список, подробнейшим образом описаны. Только после этого ученые приступили к изучению находок. И прежде всего, конечно, были вскрыты так называемые сейфы — стальные толстостенные ящики, где полагалось хранить самые важные, особо тайные бумаги, в какие даже не всем служащим базы разрешалось заглядывать.

Два сейфа разочаровали археологов: в них оказался только пепел, лишь в третьем лежали неповрежденные папки — запал не сработал или служащие не считали нужным жечь каждую бумагу в отдельности. Там сохранились толстые картонные папки с аккуратно подшитыми или приколотыми листками. И историки приступили к расшифровке.

Кмадый человек писал тогда бумаги по-своему, как бы своим шрифтом. В старину это называлось «свой почерк»; тогда даже узнавали людей по почерку, потому что личный, генетический, пароль еще не умели определять.

С трудом различая сходные буквы — «а», «о» или «u», «g», «У» «J» машины переводили староанглийские слова на современный общечеловеческий.

Но большая часть папок была заполнена цифрами.

Кто-то из молодежи предположил, что это цифровой код; сгоряча включили вычислительную машину — машина не уловила логики. Потом специалисты догадались, что кода тут никакого нет. Со странной скрупулезностью работники базы записывали изо дня в день, сколько они съели мяса и овощей, сколько получили одежды и в какой срок износили, сколько разбили стекла, сколько, израсходовали дерева, меди и даже электрического тока. Такие хозяйственные проверки и в третьем тысячелетии проводятся на производстве время от времени. Они нужны, чтобы найти самый рациональный процесс — изготовить больше вещей за кратчайший срок. Но там — на полярной базе — никакого производства не было, там убийства готовили.

После долгих споров знатоки психологии древних разобрались. Оказывается, убийцы с базы не доверяли друг другу. Опасались, что повар, получив продукты, не отдаст их товарищам, а вместо этого еще в порту обменяет на деньги и деньги положит в карман. Вот почему они записывали каждую банку и записи те, считая очень важными, хранили в стальном ящике с секретным запором. Впрочем, как выяснилось из других бумаг, вся эта писанина не помогала. В том же ящике нашлись папки с делами четырех служащих и одного начальника базы, которые действительно обменивали на деньги и продукты, и одежду. Все эти люди были присуждены, по обычаю того века, не к скуке и безделью, а к сидению в запертой комнате в течение нескольких лет. Только начальник был оправдан, хотя он присвоил себе больше всех. Но его горячо отстаивал опытный знаток судебных правил — адвокат, сумевший доказать, что в бумагах есть какие-то неясности, которые можно истолковать в пользу начальника. И все эти споры с ухищрениями и искажениями истины, зачем-то размноженные в трех экземплярах, хранились под защитой непроницаемой стали.

Но главного не было в этих записях: не разъяснялось, какое же именно преступление готовилось на секретной базе.

Кроме папок хозяйственных, в сейфе хранились еще личные дела. Как оказалось, на военной базе проверяли не только карманы, но и мысли каждого работника. В папках лежали письменные доносы о недозволенных высказываниях, их называли «нелояльными». Нелояльными, например, считались такие слова: «У красных тоже есть голова на плечах». Или: «Красные ученые тоже работают, на удар ответят контрударом». Почему-то, готовя небывало жесткое оружие против коммунистического мира, генералы-убийцы требовали, чтобы их подчиненные считали противника слабым, еле стоящим на ногах, неспособным дать сдачи. Нелояльным считалось также каждое слово против войны и против убийства вообще, а также всякое сомнение в совершенстве капитализма.

Больше всего донесений было в пухлой папке некоего Ричарда Селдома. Этот позволял себе самую неприкрытую нелояльность. И постепенно у археологов сложилось впечатление, что именно Селдом лучше всех знал тайну базы: надо прежде всего найти его и прочесть его личные письма.