Сектор Газа. Хой! Эпитафия рок-раздолбаю - [7]
А ведь я сначала даже и не знал, что Юрка поет. Пришли мы как-то с Юркой к нему домой — мне нужно было свои записи забрать. Ну, сели, выпили, он поставил какие-то кассеты послушать. А он еще выпил и говорит: "Давай, я сыграю. Я тут Цоя подобрал — «Восьмиклассницу» и "Когда-то ты был битником"… Ну, он сыграл, неплохо причем. А потом как свои песни сыграл — штук 20 сыпанул, одну за другой. Ну. я и говорю — вам надо с Крюком собраться, он хороший был малый, у нас в клубе на общественных началах работал. Ну, Крюк на ударных будет, кого-нибудь еще на гитару позвать. Вот, «Колхозный панк", «Утопленника» и «Побег» сыграйте на фестивале, а там видно будет… Вот, собрались они. порепетировали, я еле уговорил их сыграть на отборочном туре фестиваля. Но они тут же всем понравились. Мы отобрали 4 песни. Сыграли на фестивале, нам Приз зрительских симпатий дали. Потом я Юрке говорю — набирай песен на альбом, мы у Дельцова в студии ДК им. 50-летия Октября — «Полтиннике» — запишемся. А Дельцов в то время уже в «Фаэтоне» не играл, стал звукооператором, талантливый малый. Ну. договорились, все записали. Нормально. А я как раз от авиазавода поехал в командировку в Москву. И взял с собой десяток кассет с записью «Сектора». А в Москве был клуб им. Курчатова, где директором работал Саша Скляр, вокалист «Ва-Банка». Вот, я ему кассеты и отдал — послушай, может и пройдет по тусовкам. И в этом же 1989 году меня и Крюка вызывают в горком комсомола. Приходим, а нам говорят, что пришла телеграмма: "Сектор Газа" просят выступить на фестивале в Череповце, посвященном годовщине смерти Александра Башлачева. Дали две недели на размышления. А я в панике. Кто поедет-то? Играть ведь толком никто не может. Ну, стали всем музыкантам звонить. Ну, Семен Тетиевский, ладно, на бас-гитаре сыграет. На гитару взяли Тупикина, хоть он на бас-гитаре играл. Я ему говорю: "Сереж, выручай! Поедем, отдохнем, едем ведь за чужой счет — все комсомол оплачивал…" Потом Дельцова уговорили, хоть он сначала и отнекивался… Сели в плацкарт, приехали в Москву, нас там встретили… Привели на квартиру, а там уж человек двадцать сидят. Ну, короче, началась пьянка-гулянка, не помню как и до Череповца доехали. Ну, что — индустриальный такой город, металлургический, химический, грязный — грязь всех цветов радуги… Выступали мы в ДК машиностроителей, нормальный зал, получше чем у нас, в Воронеже. В гостиницу поселили. Ну, там сразу началось общение между музыкантами, обмен кассетами — тогда все с собой свои кассеты возили для обмена. Вот. Потом мы на второй день фестиваля выступили — после "новой волны" с панк-роком и перед группами хард-н-хэви. Все нас встретили нормально, приз какой-то дали, у нас даже первые поклонники появились. Выходим на улицу, у нас автографы просят.
Ну, что — вернулись домой, а потом уже пошли концерты. Как раз тогда и Кущев в группу пришел. Они на инструменты хорошие деньги собирать стали. Всей группой устроились работать грузчиками на завод «Видеофон», в то время там неплохо платили. Потом грузчиками на рынке каком-то работали… Юра себе и гитару купил, у Майка Науменко педаль для гитары приобрел… А я все время, когда концерты устраивал, «Сектор» пихал на «разогрев». Договорились с Кинчевым выступить. «Алису» сюда не пустили, поэтому в Воронеж только Кинчев с бас-гитаристом приехал, квартирный концерт дали. Мы и Кинчеву кассет с собой дали, что б он в Питер отвез. Выступали и со "Звуками My", Пете Мамонову они очень понравились. И вот, в 1991 году пришло приглашение работать в Москву. Ну, я не смог поехать по семейным обстоятельствам — у меня двое детей. Две девочки Таня и Оля. Ну, вот и вся история.
Крюк потом умер от саркомы легкого. Он позвонил мне и сказал: "Представляешь, был у врача и они сказали, что я через 3–4 месяца умру… Я его стал утешать, говорить, что все ерунда… А он точно через 3 месяца умер. Вот такая судьба…
Потом и рок-клуб закрылся. Сначала мы нормально работали, а потом некоторые люди поняли, что на нас можно нормально заработать. Ну, вот, например, выступление «Крематория» за три дня принесло нам 12 тысяч рублей. Огромные деньги, по тому времени. Да и выступления «Сектора» приносили нормальные деньги. В общем, деньги водились, у нас и счет был свой в банке. Но мы же не на себя деньги тратили. Аппаратуру покупали, проезд артистов оплачивали, за кассеты платили, за аренду зала… Вон, барабан «Премьер» с двумя бочками стоил 3.5 тысячи рублей. Динамики купили 200-ваттные в Ленинграде. А потом начали случайные люди попадать в руководство. Меня следить за всем не хватало. Дельцов в свою студию ушел. Клинских в Москве играл… Ну, они и начали договоры устраивать с сомнительными группами, а я плюнул на все и ушел. А клуб в конце концов разорился и закрылся.
Последний раз мы с Юркой нормально посидели году, наверное в 1995 — 1996, не помню уж точно. Тогда я его немного покритиковал за то, что альбомы штампует, как "Ласковый май". А музыка-то однотипная говорю: "Юр, твои первые два альбома перекроют все остальные твои московские записи…" Ну, он помрачнел, долго мы с ним сидели, пили… Вот, недавно, снова позвонил и пообещал приехать в гости. А свиделись мы с ним в «Луче» на его панихиде… Вот и все.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.