Секта. Невероятная история девушки, сбежавшей из секс-культа - [22]

И ни одного ночного создания поблизости.

Мы выходим, разминая руки и ноги и вдыхая полной грудью чудесный свежий воздух. Положив руки на бедра, я медленно поворачиваюсь вокруг себя, вбирая все это.

– Воплощение мечты Йогананды… безумие. Удивительно то, что эта мечта зародилась в двадцатых.

– Софи, я говорила тебе, с кем вместе Крийянанда купил землю? Ричард Бейкер, Гэри Снайдер и Аллен Гинсберг… Аллен-чертов-Гинсберг! – провозглашаю я торжественно. Надеюсь, факт того, что я осознала, кто эти парни, лишь сейчас, не слишком бросается в глаза. – Монах, мастер дзен, обладатель Пулитцеровской премии и отец движения битников прикупили немного земли в Неваде.

– Звучит как начало дурацкого анекдота, правда? – говорит Софи.

Но это не анекдот: это живая, работающая коммуна, и она огромна. Мы свободно входим, пьем кофе, шпионим в их благотворительном магазине. Нас встречают улыбками, вежливыми приветствиями и рукопожатиями.

– Эй, девушки, могу я вам помочь? – обращается к нам мужчина в комбинезоне.

– Спасибо, у нас все в порядке.

Мы обнаружены.

– Хотите гольф-кар? Будет удобнее передвигаться, – предлагает он.

– Ю-Ю-Ю-ХУ-У-У-У! – кричит Софи, когда мы взбираемся по холму на наших новых колесах.

– Э-э-э, где мы вообще находимся? – спрашиваю я.

Мы направляемся к дому Свами Крийянанды. Хотя он умер довольно давно, там все осталось так, как было при его жизни: спокойно, безмятежно, просто. Мы бродим по его саду, заполненному статуями. Здесь Будда, ангелы и даже несколько изображений Иисуса, пятна солнечного света оживляют коллекцию камней, которые словно бы провозглашают: «Тут рады всем». На меня снисходит ощущение спокойствия, с налетом какой-то нездешности – так необычно, что этот оазис существует посреди города в Неваде.

Пока мы катаемся на нашем гольф-каре, вдыхая чистый свежий воздух с ароматом папоротников, я представляю всё это как сцену из утопического научно-фантастического фильма. Мимо проплывают свами[13] в цветных одеждах, территория идеально ухожена. Погода теплая, ясная, солнечная, но не слишком жаркая. Все просто есть. Гармоничное и потустороннее. Жутковато. В основе всего здесь «простая жизнь ради более высокого мышления», и я вижу, как подобный сбалансированный мир способен подарить человеку возможность сделать мысли ясными и чистыми.

Мы идем навстречу ребенку, с которым познакомились сегодня утром в благотворительном магазине. Он спросил, не хотим ли мы пойти прогуляться с ним и его собакой в лесу, и предложил показать нам Ананду.

Джаред – мальчик двенадцати лет с грязными светлыми волосами, свисающими ниже ушей. У него бледная чистая кожа и внимательные голубые глаза. И очевидно острый ум – его взгляд все подмечает со скоростью компьютера. Мы идем за Джаредом и его черным псом через лес, красивыми извилистыми тропами, над нами возвышаются тощие, но гигантские папоротники. Этот новый мир захватывает меня с невероятной быстротой. Всего неделю назад я находилась в Сан-Франциско, в совершенно другом состоянии ума – а кажется, что это было так давно.

В том, другом мире я сидела одна в прекрасном доме моей подруги. Писала в дневнике, задаваясь вопросом, каково будет оказаться здесь, в Ананде. Я вздрагиваю, переживания той ночи возвращаются.

Пятница, девять вечера, я одна.

Я в городе, где все заняты, где у меня есть знакомые, и все равно я чувствую себя смертельно изголодавшейся по человеческому общению. Сижу в этом пустом доме и сознаю, что я должна бы работать. Гонорар за фильм серьезно превышает мою плату за обучение и мои навыки. Я должна сконцентрироваться и прийти в правильное состояние – здоровое, спокойное и легкое.

Но все, о чем я могу думать, – как бы напиться.

Лишь бы отвлечься, лишь бы не ощущать страха из-за того, что я намерена сделать. Это не только боязнь сект, с адептами которых я намерена общаться, но и просто страх облажаться, нормальный для человека в подобной ситуации: попасть в культ, сойти с ума или оказаться похищенным. Все это выглядит надуманным. С другой же стороны, провал довольно вероятен. Я боюсь, что не имею права делать то, что делаю. И что пытаюсь прыгнуть выше головы.

Сидя в самолете, летящем в Сан-Франциско, я составила список того, что может пойти не так.

Мы не снимем вообще ничего и вернемся с пустыми руками.

У меня закончатся деньги.

Мы с Софи рассоримся и никогда больше не будем разговаривать.

Одна из нас полностью «развалится».

Софи захочет остаться в одном из культов или бросит меня где-нибудь.

Путешествие окажется бессмысленной и пустой тратой времени.

Все подумают, что я сумасшедшая/идиотка, если делаю это.

Похищение не входит в список.

Я знаю, что я в состоянии «нужды» и что никогда не наступит правильный момент, когда я решу, что готова выйти в мир. Желание сбежать сильнее, чем желание испытать радость. Побуждение нездоровое – убегая, я могу быть чертовски деструктивной. Я чувствую себя нуждающейся. И это тошнотворно. Тошнотворно, потому что знакомо; я ненавижу признаки нужды, уродливый и жалкий образ, пялящийся на меня в упор. Я проверяю телефон; проверяю почту, в надежде, что кто-нибудь из моих знакомых в Сан-Франциско написал мне. В одно и то же время мне хочется уйти от мира и броситься в его объятия, потребляя лихорадочно и занимаясь самолечением травмы, пока страх не исчезнет. Порядок действий не нов – заглушить чувства сегодня вечером, утонуть в них завтра утром.