Секта - [21]

— Хватит, я больше не могу!

Морс выключил магнитофон и в комнате наступила тишина.

— Ты слышишь, Джефф, — заговорил Морс, — он говорит о любви, он учит тебя ненависти. А любовь не там, она здесь. Она ждет тебя внизу, там, где твои родители, Синди, где твой брат и твой друг. И я буду говорить тебе об этом не умолкая. Сегодня и завтра. И через неделю, и через месяц. Если это понадобится, всю жизнь…

И снова он попытался сломать ту стену, которая отгораживала сознание Джеффа. Он показывал ему новые и новые фотографии, документы, вырезки из газет, прокручивал записи рассказов родителей, из-за секты потерявших детей. Иногда глаза Джеффа стекленели, и тогда Морс снова ставил на полную громкость кассету с голосом Учителя. Время от времени выпадал короткий отдых, но и эти десять — пятнадцать минут Джефф не оставался один. К нему поднималась Синди и мать. Затем снова приходил Морс и читал наизусть Писание, выбирая из него места, прямо противоречащие всему, что говорили Наставники. Джефф слушал слова, звучавшие как ересь, как богохульство, но которые, — как он сам мог убедиться, раскрыв Библию, — исходили от самого Господа. Кровь стучала у него в висках, становилось страшно, хотелось обхватить голову руками, свернуться в комок и умереть. И вот в один из таких моментов Джефф не выдержал и заплакал. Он дрожал и всхлипывал, как ребёнок, закрыв руками лицо.

— Господи, господи, где я был? Что это было? Что со мной?

Морс внимательно наблюдал. В его практике были случаи, когда особенно стойкие Души пытались изображать перелом, но Джефф не притворялся.

Морс машинально посмотрел на часы. С того момента, когда он впервые вошёл в эту комнату, прошло сорок четыре часа и десять минут. Почти двое суток.

Бедный мальчик, — подумал он. — Каково ему пришлось…

Перед тем как попрощаться с Ридами, Морс объяснил им, что Джеффу домой возвращаться ещё нельзя, и Синди предложила пожить у её дяди в Палм-Дезерте. Теперь самым трудным было не давать Джеффу возвращаться мыслями к жизни в секте. Травма ещё слишком свежа, и рецидив мог быть бы необратимым. Но Синди любила Джеффа, на неё можно было положиться.

Всё было позади, и Морс ехал в Лос-Анджелес, чувствуя себя измученным и опустошённым. Так было каждый раз после депрограммирования. Ведь ему приходилось не легче, чем пациенту. Физически это было крайне тяжело. Эмоционально — просто невыносимо. И каждый раз потом перед глазами вставал Сидон, снова всё тот же кошмар — заснеженное поле, голое дерево, серый балахон…

Сейчас ему надо было забыть всё: Сидон, Джеффа Рида, Душ Господних, Бафорда Ходжеса. Надо было вернуться к нормальной жизни, ощутить реальный мир, смеяться и жить, как живут все люди — по крайней мере до тех пор, пока снова не позвонит Джордж Гленнон и не скажет, что к нему обратился отец или мать какого-то ребёнка из Иерихона, Херонеи или Вифании…

Глава 22

Дом Хайлендов стоял у пересечения двух дорог, лицом к пустыне, окружённой кольцом скалистых гор с вершиной Сан-Хасинто.

Во флигеле, где они поселились, в маленькой кухоньке Синди готовила их любимые блюда. Иногда на обед приглашали старики. Но в целом они не очень докучали молодым — дядя почти каждый день отправлялся играть в гольф, время его жены целиком поглощали теннис, бридж, светская жизнь. Синди и Джефф целиком были предоставлены самим себе.

Каждый день, сухой и знойный, был напоен солнечным светом, льющимся с безоблачного неба. Поездки верхом, теннис, бассейн, по вечерам кино и встречи с друзьями — день тянулся бесконечно долго, как бесконечно долгими были сиесты под полуденным солнцем у бассейна, когда они погружались друг в друга, смакуя каждое мгновение близости.

И каждую ночь они любили друг друга.

Джон Морс предупреждал Синди, что Джефф мог измениться. То давление, которое секта оказывает на разум человека, не проходит бесследно и для всего организма, он начинает регрессировать: у девушек прекращаются менструации, у юношей приостанавливается рост бороды и усов, снижается потенция. По его мнению, это связано с тем, что, если у человека отнять возможность самостоятельно принимать решения, он впадает в детство — физически и морально. Следовательно, Синди нужно будет немного терпения, если она заметит это в Джеффе. Но такая проблема не возникала. Джефф был в отличной форме — загорелый молодой бычок.

Он стал набирать вес. С лица сошло постное, унылое выражение, оно опять научилось улыбаться.

В конце первой недели нагрянули родители, затем опять наступило затишье. Как-то раз позвонил Морс. Короткий отчёт Синди его вполне удовлетворил. Он сообщил новость: одна из телекомпаний хочет снять документальный фильм о Джеффе и таких, как он, когда тот вполне оправится. Но это не завтра, времени впереди много. А пока — так держать, Синди. Так сказал Морс.

И опять потянулись золотые дни.

Это случилось на десятый день. Их машина медленно катила мимо вековых деревьев заповедника Джошуа Три Моньюмент, мимо обветренных скал, в очертаниях которых проступали то фигуры людей, то корабли, то доисторические животные. Остановив машину, Синди с Джеффом вышли, чтобы подойти поближе к удивительным скульптурам, созданным природой.