Сексуальный миф Третьего Рейха - [18]

1 октября 1923 года Адольф Гитлер впервые нанес им визит. Именно в то время, когда он особенно сильно нуждался в поддержке влиятельных кругов. Семья с нетерпением ждала человека, о котором Винифрид так лестно отзывалась. Но в условленное время на Каштановой аллее машины видно не было. Гитлер фактически потерял расположение всей семьи еще до того, как заработал его. Дети Фриделинд и Вольфганг постоянно бегали к двери и выглядывали на улицу. Наконец машина выехала из-за поворота с Рихард-Вагнер-штрассе. Дети возбужденно позвали родителей. Когда Гитлер поднимался по лестнице, все стояли у дверей и каждый протянул ему руку.

Винифрид сияла, но остальные были поначалу скорее разочарованы. «Он выглядел вполне обычно, – считала дочь Винифрид Фриделинд, – в своих коротких баварских кожаных штанишках, толстых шерстяных носках, рубашке в красно-синюю полоску и голубой короткой куртке, которая свободно болталась на его худом теле; острые скулы, казалось, вот-вот пробурят насквозь впалые бледные щеки, его голубые глаза неестественно блестели фанатичным огнем; у него был оголодавший взгляд».

Гитлер, очевидно, чувствовал себя неуверенно. Он казался очень смущенным, постоянно кланялся, проскользнул тихонько, как побитая собака, в библиотеку и музыкальную комнату, где он удивленно осмотрелся. Медленными, осторожными шагами он приблизился к коллекции бабочек, которую Рихард Вагнер купил в Неаполе. Потом он подошел к последней фотографии Рихарда Вагнера. Благоговейно, открыв рот, Гитлер стоял перед ней, как католик перед папой римским, и казалось, что он стесняется своих коротких кожаных штанишек. Спустя какое-то время он вновь обрел дар речи и рассказал, как в двенадцатилетнем возрасте впервые услышал «Лоэнгрина» и что он считает Вагнера самым великим немцем из когда-либо живших на свете.

Разумеется, Гитлер хотел также посетить могилу композитора, которая находилась в саду за домом «Ванфрид». Гитлер один подошел к простому, лишенному украшений гранитному камню, и взволнованный простоял несколько минут. Потом он отрывисто развернулся и вновь вернулся в круг хозяев дома. Жестикулируя, он рассказывал потом о государственном перевороте, который он планировал еще в этом году, о «захвате власти», благодаря которой он спас бы Германию. Сейчас удивлены были Вагнеры. Фриделинд позже рассказывала: «Мы сидели вокруг него, как стайка маленьких зачарованных птичек, которые слушали музыку, и при этом совсем не обращали внимания на то, что он говорил».

Напротив «Ванфрида» стоял дом, в котором жила дочь Вагнера Ева со своим мужем – британским философом культурологом Хьюстоном Стюартом Чемберленом. Этот писатель посвятил себя изучению народно-мистической идеологии и совершенно неприкрытому расизму. В своих книгах он проповедовал «арийское видение мира», которое оказало большое влияние на Гитлера и стало философской основой его расовой политики. Сейчас, во время своего визита в Байройт, он лично встретился со старым больным человеком, книги которого читал запоем. Во время этой встречи Гитлер и Чемберлен были одни, и никто не знал, о чем они говорили. После этого разговора практически парализованный Чемберлен впервые за очень долгое время смог глубоко и спокойно заснуть. Позже он написал Гитлеру благодарственное письмо.

После первого визита Гитлера в Байройт мнения о нем еще сильно разделялись. Зигфрид Вагнер, казалось, не был особенно впечатлен встречей с ним. Он не верил, что Гитлер осуществит свои идеи. Его жена, которая была младше его на двадцать восемь лет, бурно возражала ему: «Разве ты не чувствуешь, что ему суждено стать спасителем Германии?»

С того дня Винифрид Вагнер регулярно виделась со своим другом Гитлером. В тот день, 9 ноября 1923 года, когда Гитлер в Мюнхене маршировал к Фельдхеррнхалле, она была совсем недалеко, так как в этот самый день ее муж собирался дирижировать на премьерном концерте, который потом внезапно незадолго до начала был отменен. И Винифрид, и ее муж жили в отеле, из окна их комнаты они могли хорошо видеть площадь перед Фельдхеррнхалле. Они внезапно услышали залпы орудий и увидели, как многие поддались панике и, толкаясь, разбегались. Винифрид беспокоилась о Гитлере и вначале не знала, случилось ли с ним что-нибудь. Но уже вскоре стало известно, что он был ранен в плечо и прятался в тайном месте. Она также узнала, что друг Гитлера по партии Герман Геринг бежал в Инсбрук, где был вынужден лечь в клинику.

Потому Винифрид уговорила своего мужа ехать в Инсбрук и навестить раненого. Там она оплатила счета Геринга. Кроме того, она назвала ему адрес одного отеля в Венеции, где он мог скрываться целый год, причем совершенно бесплатно. Спустя три дня после провала путча Винифрид начала акцию, с помощью которой хотела привлечь широкую общественность на сторону Гитлера: она передала прессе открытое письмо, которое написала от имени всей семьи и выступила против подозрений, что члены семьи из дома «Ванфрид» участвовали в путче. Но в то же время семья Вагнер подчеркивала свое «дружеское отношение» к Гитлеру, свое «участие и согласие» по отношению к его «созидательной работе». И они объявили, что «мы, дружившие с ним в счастливые дни, храним ему верность и в дни несчастья». Письмо оказало свое влияние. Уже вскоре после его публикации в Байройте началась акция по сбору подписей, во время которой десять тысяч подписавшихся требовали освобождения Адольфа Гитлера. Зигфрид Вагнер писал одной подруге: «Мы храним ему верность, даже если при этом нам придется сесть в каторжную тюрьму. Моя жена борется за Гитлера, как львица! Великолепно!»