Секс - [6]

Старость обрастает связями, забирается за всю жизнь вверх по социальной лестнице, нарабатывает уважительную репутацию, набирает опыт, имеет знания, знакома с прецедентами. Старик хорош как судья, учитель, консультант. Он может возглавлять отлаженную структуру, которая чем лучше собрана и отлажена, тем менее нуждается в управлении – смотри себе сверху, чтоб все шестеренки работали и смазывались. Поэтому Брежнев мог быть начальником огромного, великого, страшного СССР, даже «не приходя в сознание» – пирамида власти функционировала себе потихоньку без всякого руководства, все было и так расписано, главное – ничего не менять.

Не потому старик дел великих не воротит, что импотент, а потому импотент, что органон вообще увял и силов нема ни физических, ни духовных – не тот обмен веществ, не та возбудимость нервов.

Так. А евнухи, которые, бывало на Среднем Востоке, правили государствами?

Здесь такая вещь. Холостят барашка или борова. Что получается? Тело нагуливает быстрее, толстеет, жиреет. Холостят коня – мерин тоже упитаннее выглядит, он спокойнее, в хозяйстве работает лучше. Почему? Грубо говоря, от его биологической энергии отсекли фактор размножения. А особь оставили. Органы еще молодые, нервные клетки неизношены, ресурс самовозобновления клеток еще велик. А обмен веществ резко изменился, гормональная система искажена. Теперь энергия уже пускается только на сохранение индивида. Пускай он будет покрупнее, помясистее, пожирнее – его «личный» энергетический запас собирается и копится активнее, поддерживается на более высоком уровне.

Жирный тонкоголосый евнух – может быть хитер, коварен, жаден, но энергетика его подрублена непоправимо. Он может стать фактическим правителем – только если стоял «по службе» очень высоко к самому верху: был, скажем, начальником гарема и доверенным лицом султана. Чтоб вместе с парой друзей-евнухов удавить султана шнурком, а нескольких военачальников подкупить парой сундуков с золотом, много энергии не надо. Евнух может наслаждаться властью, захватив ее в каком-то готовом виде – а вот чтоб он совершил что-то заслуживающее внимания в мире – таких случаев не известно.

Импотент может быть богатым ростовщиком, если закон на его стороне и армия с полицией его защищают. А вот разбойничком, с ножичком и кистенем, на большой дороге состояние себе сколотить – это он уже не могёт. Он может быть значителен «по закону», а «по жизни», сам по себе в голом виде – нет-с, слаб.

Чиновником – может, рэкетиром – нет.

§ 7. Кастрация. Для любого нормального мужчины ужасна одна мысль о ней – даже если он обречен на пожизненное одиночное заключение, и с гарантией ему никогда уже не будет ни женщин, ни детей. Пообещай такому «условному зеку» в темнице – дать свободу, денег, ну любых благ, но – при условии кастрации: похолодеет несчастный от такого выбора, ох, а нельзя ли лучше ноги отрубить…

Особь лишается возможности иметь потомство. Заведомо убиваются все твои дети, внуки и правнуки. На биологическом уровне твое существование на земле лишается цели и смысла, ты в таком виде в природе уже как бы не существуешь. Тебе режут инстинкт сохранения вида – который в общем сильнее инстинкта сохранения индивидуума, т. е. инстинкта самосохранения. Сильнее понятно в каком смысле. Перефразируя Помпея, «оставлять потомство необходимо, жить самому не так уж необходимо».

Человек может не собираться иметь детей (тем более если уже имеет), и даже согласен дать обет целомудрия. Но инстинкт-то все равно остается при нем, куда ж он денется. И для его биологической сущности – это самое кошмарное, что может быть.

Трепетное отношение человека к своим гениталиям служит неисчерпаемой темой для шуток и анекдотов. Как бы и тема скабрезная, и органы неприличны для обсуждения, и служат только для личного наслаждения.

На самом деле любому ясно, что ничего смешного тут нет, да? Страх кастрации – это вариант страха смерти. Но если есть культ смерти и этика умирания – для воина, храбреца, христианина, философа и т. д., если смерть – это, как ни крути, дело житейское, естественное, ее никому не избежать, и жертвовать жизнью во имя того, что тебе дороже жизни – дело обычное, то, то, то кастрация – это категорически неестественно, необычно, ненормально, противоестественно. Ведь это как бы вырезают все твое многочисленное потомство – поголовно, до скончания веков, со всеми их жизнями, свершениями, бедами и радостями. Но в подобных выражениях эту мысль не формулируешь, а просто холодеешь и с невероятной энергией стараешься избежать такого несчастья любой ценой.

Инстинктивный страх кастрации – это страх за уничтожение всего рода человеческого, здесь вопит не инстинкт самосохранения особи, но инстинкт самосохранения всего вида. (Ведь даже если останется всего одна пара людей на свете, как было с Адамом и Евой, даже потомство только одного человека, как было с Ноем, то человечество не погибло, существует, продолжает жить, все еще поправимо.) И каждый, каждый, каждый инстинктивно отвечает за существование всего человечества, каждый инстинктивно воплощает в себе будущее всего человечества.