Секс-трафик - [2]

Бармен поставил перед Мэнном выпивку. В это самое время таракан сполз ему на руку. Бармен стряхнул его на пол и с хрустом раздавил.

— Держись поблизости, Джонни, ночка сегодня выдастся удачной. Народу навалом.

Йойо направился было дальше, но Мэнн задержал его, ухватив за руку:

— Подумал о том, что я сказал?

Йойо смущенно рассмеялся.

— Я же говорил тебе, браток, это рай — да ты и сам знать, бывал здесь не раз и задержаться довольно надолго, так ведь? Лучшее местечко на старушка Земля, а?

Он исчез, чтобы продолжать изображать счастливого и радушного хозяина. Обошел бар, поболтал с посетителями. Минут через двадцать он вернулся и остановился в конце барной стойки. Мэнн предложил тост за Боракай.

— За рай, где каждый час «счастливый час». И ты прав, Йойо. — Он улыбнулся. — Я здесь часто бывал. Знаю тебя с того времени, когда мне было столько лет, сколько сейчас твоему сыну Рексу, который вон там сидит… — Он кивком показал на смуглого юношу-ударника.

— Давненько, браток, давненько. — Йойо улыбнулся и с умным видом покачал головой. — Помнишь то время, когда ты чуть не покончил с собой из-за женщина? Как там ее звать? — Йойо наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя.

— Джани… — подсказал Мэнн. — Вот как ее звали. Очаровательная Джани с четырьмя ребятишками и мужем, о которых она никому не рассказывала. А еще было время, когда местные полицейские упрятали тебя за решетку, потому что ты мало им заплатил. Никогда не видел тебя в такой ярости. Но хуже всего было, когда я пришел сюда, а здесь ничего не осталось. Все забрал тайфун Тельма. Ты был в отчаянии, помнишь? — Йойо закрыл глаза, положил руку на грудь и вздохнул. — Этот шторм мне никогда не забыть. Но знаешь что? За все те годы, что знаю тебя, я впервые вижу в твоем лице страх.

Йойо вытер пот с глаз рукавом рубашки. Он улыбался, но больше счастливым не казался.

— Послушай меня, старый друг. — Мэнн посмотрел ему прямо в глаза. — Я знаю, что сюда приезжал китаец. Я вел его из Гонконга. Скажи мне, что ему было нужно.

— Ты смерти моей хотеть, браток. — Йойо нервно улыбнулся и оглянулся. Боксерский матч все еще продолжался. Остальные посетители все так же смотрели в свои стаканы — в ожидании «счастливого часа». Йойо повернулся спиной к бару и сурово бросил Мэнну: — У меня и так бед хватать.

— Расскажи — может, и я чем-то помогу.

— Китаец приезжал сюда десять дней назад. Он снял мой дом. Славное местечко у меня здесь на задах.

— Как он выглядел?

— Не такая высокая, как ты, но для китайца высокая, козлиная бородка, лысый, злое лицо, лет около тридцати пяти.

— Тот самый. Кто-нибудь был с ним?

— Приехал с пять других китайцев — своими мартышками. И еще с ним появиться четверо белых мужиков. Остановились в другом конце пляжа. Привозить с собой шлюх из Анджелес-Сити.

— Что он хотел, этот китаец?

— Хотеть, чтобы я ему кое-что продать, что я имею.

— Что?

— Бизнес на острове Минданао.

— Что за бизнес?

— Бар, небольшая гостиница. Ничего особенного. Хорошее место, на побережье.

— На что ты согласился?

— Ни на что не согласиться. Он сказать, что вернется. Оставил здесь белых мужиков. Уже жить здесь неделя. Очень мерзкие типы, — прошептал он. — Одну шлюху они сильно избить. У них есть деньги, заплатить полиции. Я видеть, как они разговаривать, просто старые друзья. — Йойо пожал плечами и покачал головой. — Говорю тебе, браток, у меня будет большая беда, когда этот китаец вернуться.

— Они сегодня здесь, эти белые парни?

Йойо жестом попросил Мэнна подождать, а сам вышел из бара и двинулся по узкой песчаной дорожке, которая тянулась на милю вдоль пляжа «сахарного песка». Где-то посредине он остановился, начав раскачиваться в такт мелодии «Без женщины, без слез», а затем принялся танцевать с тремя своими сыновьями, которые обслуживали столики, расставленные вдоль дорожки. Когда Йойо начал вращать бедрами, певец на сцене подтолкнул локтем Рекса, сидевшего за барабаном, тот открыл глаза, перестал трясти дредами и ускорил темп. Йойо тряс старыми бедрами изо всех сил, чтобы угнаться за ускоряющимся темпом, но все же вынужден был сдаться и вернуться в бар под смех и аплодисменты собравшихся на пляже людей.

Он картинно схватился рукой за грудь, как будто в любой момент ждал инфаркта.

— Поганцы! — засмеялся он, обращаясь к мужчинам, смотревшим бокс, и тем, кто был на пляже. — Ты давать им свой имя, а они относиться к тебе как к дерьму, эти дети. — Он взял у бармена пиво, дождался, когда шум утихнет, и только тогда вернулся к Мэнну, обмахиваясь салфеткой.

— Они здесь? — повторил вопрос тот.

Йойо наклонился к нему.

— Один здесь… сидеть слева от сцена… с молодой филиппинкой… крупный такой белый… в бейсболке. — Йойо отвернулся от Мэнна и прислонился спиной к стойке, делая вид, что его заинтересовал матч, который уже дошел до пятого раунда. Он не смотрел на Мэнна и продолжал улыбаться. — Еще вот что, — прошептал он. — У этого старого белого что-то твердое в карман, и вовсе не его большой старый член. Ты испортить мне весь бизнес, Джонни, если затеять тут заварушку.

— Не волнуйся, приятель. Никакой заварушки я устраивать не собираюсь.

Мэнн взял стакан и пошел по проходу. Он сел в конце стола, занятого датскими туристами, сразу за интересующим его человеком. Из-за тени, отбрасываемой козырьком, его лицо было трудно рассмотреть, особенно при свете свечи и луны. Но Мэнн видел, что мужчина крупный, сильный, наверняка бывший военный, с массой татуировок на руках. На нем было шорты цвета хаки и рубашка без рукавов. Он курил сигарету за сигаретой и постоянно кому-то отправляя эсэмэски. Немного в стороне от него сидела молодая филиппинка и явно нервничала. Он же каждые несколько минут получал ответы на свои послания, при этом телефон не звонил, а слегка вибрировал и светился. Ноги мужчины подергивалась — видимо, от прилива адреналина, — когда он читал текст. Затем он набрал номер, сказал несколько слов, резко закончил разговор и шмякнул телефоном об стол. Стащил бейсболку и потер вспотевшую голову. На седых волосах остались следы от кепки. Только сейчас Мэнн увидел его лицо — одутловатое, в пятнах, с огромными выпуклыми безумными глазами. Мэнн узнал его сразу. Этого человека они называли Полковником, и он был одним из самых крупных торговцев женщинами и детьми на Филиппинах.