Секс, игра и шоколад - [6]

Если эволюция снабдила нас механизмом, который помогает управлять поведением, то нам следует ожидать, что ощущение удовольствия будет быстро проходящим и самоограничительным. Если мы делаем выбор, мы выбираем наименее неприятный для нас образец поведения. Но чтобы выжить и процветать, мы должны прекратить этот выбранный наименее неприятный (или наиболее приятный) вид деятельности и переключиться на что-то другое, как только будут удовлетворены наши текущие потребности, а на переднем плане окажутся другие приоритеты. Если бы приятная деятельность продолжала быть приятной слишком долго, то мы могли бы оказаться в ловушке, занимаясь ею бесконечно и игнорируя или пренебрегая другими потребностями. Наши предки не выжили бы и не стали нашими предками, если бы каждый раз надолго погружались в состояние блаженства и эйфории. Поэтому для выполнения своей биологической работы как всеобщей мотивационной валюты удовольствие должно быть краткосрочным, и оно таким является.

Наш жизненный опыт и многочисленные экспериментальные данные подтверждают краткосрочность удовольствий. Мы быстро привыкаем к приятным ощущениям. Удовольствие может быть просто огромным в какой-то момент, но оно все равно кончится, а сила удовольствия пойдет на спад. Эфемерная природа удовольствия имеет важные практические последствия. Кроме всего прочего, это означает, что человеку, который пытается полагаться исключительно на удовольствия для того, чтобы стать счастливым, вероятно, придется вступить в борьбу за них. Неизбежно, что удовольствия утратят свою силу, и человеку придется «увеличивать дозу» или искать иные источники удовольствий, потому что старые приелись. Сократ сравнивал искателей удовольствий с теми, кого прокляли боги, обрекая на веки вечные пытаться заполнить текущие сосуды.

Для выполнения своей биологической работы удовольствие должно длиться только определенный короткий период времени. Но ситуация обстоит несколько по-другому в случае неудовольствия и боли. Неудовольствие и боль должны длиться столько, сколько времени существует порождающая их проблема. Биологическая функция неудовольствия и боли – это защита нас от потенциального вреда, поэтому они и не дают нам покоя, пока не уйдет угроза нашему благополучию. Эта теория также рождена из реальности. Неприятные чувства и ощущения вроде беспокойства, страха и боли обычно не являются такими эфемерными, как удовольствие. Но в конце концов мы приспосабливаемся к неудовольствию или боли, но гораздо медленнее и не в полной мере, как происходит в случае удовольствия. Болью никогда не пресытиться.

Простая идея о том, что удовольствие рождено природой, чтобы заставить нас вести себя благоприятно в биологическом смысле, также подразумевает, что должно быть четкое взаимоотношение между нашими биологическими потребностями и текущим ощущением удовольствия. По мере изменения этих потребностей также изменяется и наша реакция на стимулы, ведущие к удовольствиям. И в данном случае теория опять соответствует и нашей реальной жизни, тому, что каждый день происходит с нами, и экспериментальным данным. Наша реакция на стимулы, которые потенциально могут дать удовольствие, в действительности варьируется в зависимости от нашего внутреннего состояния в данный момент и потребностей в данный момент. Вы с удовольствием выпьете тепловатую мутную воду из битой кружки, если вас обнаружили спасатели в пустыне или если просто умираете от жажды по какой-то причине, но разве вы станете ее пить при обычных условиях? Если вы промокли под дождем и замерзли, горячая ванна будет для вас во много раз привлекательнее, чем после тропического пляжа. Исследования подтвердили, что изменения в нашем внутреннем состоянии влияют на силу испытываемого удовольствия или неудовольствия в ответ на стимулы.

Во время одного эксперимента голодным людям давали сладкую воду, которую нужно было выплюнуть, не глотая, – они говорили, что находят сладкий вкус приятным. Но если они глотали такую воду, сладкий вкус каждый раз становился все более неприятным. То есть удовольствие постепенно превращалось в неудовольствие по мере заполнения желудка сладкой жидкостью. Это говорит о том, что один и тот же физический стимул может вызывать удовольствие и неудовольствие в зависимости от внутреннего состояния.

Американский философ и психолог Уильям Джеймс (1842–1910), брат известного писателя Генри Джеймса и один из основателей прагматизма, утверждал, что удовольствие и другие эмоции являются отражением физического состояния нашего тела. По Джеймсу, эмоции возникают, по крайней мере частично, из нашего осознания физической реакции на стимулы. Например, мы чувствуем страх, потому что осознаем, что у нас участилось сердцебиение и дрожат руки, а не наоборот. Хотя некоторые неврологи и психологи разделяют эмоции и чувства. Эмоции рассматриваются как психологические процессы, которые управляют поведением, а чувства возникают только когда эти процессы отражаются в головном мозге. Считается, что первыми в процессе эволюции появились эмоции, а чувства возникли позднее.