Секс для науки. Наука для секса - [31]
К счастью, отделение ультразвуковой диагностики не скоро закрывалось. Покуда сканировали последних записанных на этот день пациентов, мы с Эдом получили получасовую отсрочку. Мы бродили по коридору и в конце его обнаружили дверь с надписью «Зона отдыха». «Ого!» — сказал Эд. За дверью мы нашли кафе и заказали чай. Эд смотрел на носки собственных ботинок. Он волновался по поводу своей способности, как выразился Шульц, «исполнить адекватно». Впрочем, он принял «божий дар», так что все будет хорошо.
«Пора идти», — мрачно произносит Эд. К нам приближается доктор Денг в брюках защитного цвета и в белом лабораторном халате. Его возраст трудно определить. Его седеющие волосы торчат, как у молодого, во все стороны. Хотя он приехал в Лондон десять лет назад, по-английски он говорит осторожно, с минимумом украшательств. Англия оставила в его речи след лишь изредка мелькающими «блистательно» и «ура». Такие вещи, как юмор и сарказм, похоже, от него ускользали, а может быть, он просто полностью поглощен своей задачей. Доктор Денг показал нам, где можно переодеться.
— Относительно позы, — говорит он, когда мы возвращаемся уже в больничных рубашках. Он хочет, чтобы мы лежали на боку, как ложечки. (Примерно это же значилось и в инструкции: нас попросят ввести пенис в вагину сзади.) — Я думаю, лучше будет повернуться лицом к стене, — продолжает доктор Денг, а не к нему. Так получится более романтично, — добавляет он. На стене висит картина, изображающая приморский город на холмах. Словно, глядя на нее, мы сможем убедить себя, что перенеслись на побережье Амальфи или что доктор Денг туда перенесся: тоже неплохо. — Я сейчас выключу свет.
— А где же свечи и тихая музыка? — спрашивает Эд.
— О, прошу прощения, — отвечает доктор Денг с явным огорчением. Вдруг он просветлел. — Я могу включить свой ноутбук. У меня есть саундтрек к «Собору Парижской Богоматери».
Его усилия трогательны, хотя и бесполезны. Сделать эту ситуацию романтической, сексуальной и даже просто нормальной невозможно. Она все равно останется медицинской процедурой — процедурой, которую нужно пройти.
Доктор Денг скрывается за дверью и возвращается с большим конвертом, который и протягивает Эдду. В конверте — экземпляр английской версии журнала Maxim.
— Вот, очень эротично, — говорит он Эдду. Вероятно, исходя из того, что родная жена в мешковатой больничной рубашке и старых носках не эротична никоим образом.
И вот наступает момент — как в плохих ужастиках, — когда человек с явно дурными намерениями закрывает дверь на ключ. И зрителям пора бояться за героя. То есть бояться за нас. Доктор Денг защелкивает замок. Я лихорадочно нанизываю одну фразу на другую: «Какая у вас удивительная машина, почему вы заинтересовались рентгенологией, нет ли поблизости хорошего паба, он нам понадобится».
Хотя доктор Денг и не велит нам лечь, похоже, именно это сейчас случится.
Эд притворяется, что с головой ушел в журнал. Я подначиваю его: «Ну что, Джапп, будем мы что-нибудь делать?»
Мы укладываемся в указанную позу, а доктор Денг смазывает ультразвуковым гелем ультразвуковой зонд. Гель лучше проводит ультразвуковые волны, чем воздух. Ультразвуковой гель на вид, на ощупь и (по своему действию) напоминает продукт, эвфемистически называемый персональным лубрикантом.
Доктор Денг начинает с того, что делает несколько снимков. Он перегибается через Эда и прикасается к моему животу ультразвуковым зондом. Его рука покоится на бедре Эда — странно интимное прикосновение в ситуации, во всех остальных смыслах начисто лишенной интимности. Чтобы он сделал эти снимки, мы должны на несколько секунд застыть неподвижно, как викторианцы, позирующие для дагерротипа, только вовсе не в викторианских позах.
— Теперь пожалуйста определенные движения, — говорит доктор Денг. И добавляет на случай, если мы не поняли, на случай, если Эд увлечется созерцанием локтя или захочет салютовать флагу. — Внутрь и наружу.
Доктор Денг сообщает, что доволен результатом.
— Гораздо яснее, чем я думал. Очень... Хм, вы не могли бы немного подождать? Мы сохранили слишком много данных. — Доктор Денг должен перезагрузиться. К счастью, на это уходит всего несколько секунд. Потому что Эд тоже чувствует настоятельную необходимость перезагрузиться.
Эд поддерживает расхлябанный ленивый ритм. При этом они с доктором Денгом беседуют о детях. Я мысленно делаю заметки. Точнее, половина меня. Я себя чувствую, как секретарша в скабрезной французской комедии, которая тихо сидит за столом, держа в руках какое-то письмо, а под столом мальчишка-рассыльный уткнулся лицом ей между ног.
