- Андроидов? Тех самых, которые, как говорят, мыслят и чувствуют, как люди? - перебил его режиссер.
- Да, именно таких. Небольшой программный трюк, какой не скажу - секрет нашей фирмы. Но в память наших роботов мы закачали ваш сценарий. Закачали особым образом. Так, что он стал частью их воспоминаний. При этом мы старались особенно усилить эмоциональную составляющую технопсихики. Чужие мысли, но подлинные, заметьте, подлинные чувства и никакого, извините за выражение, актерства. Вот и любимая вами система Станиславского.
- То есть вы хотите сказать, что они не подозревают, что они роботы, и играют свои роли?
- Именно так! Как кто-то сказал: " жить на сцене и умереть на сцене". Плюс активное моделирование мизансцен. И каждый раз они будут играть один и тот же эпизод по-разному. Импровизация, так вы это называете.
- Да, ваша разработка вызовет революцию в кинопроизводстве, - медленно произнес режиссер, задумчиво разглядывая на свет бокал. - Сегодня съемка прошла на редкость удачно. Никогда я раньше мне не удавалось работать так просто. Но все же...,- он вдруг махнул рукой и решительно налил себе из бутылки.
- Я думаю, мы быстро договоримся об условиях контракта, - веско сказал молчавший до сих пор третий участник беседы.
* * *
Над пустынным пляжем взошла луна. В ярко раскрашенный грузовик сбрасывали ненужные декорации. Последними осторожно погрузили два пенопластовых футляра с неподвижно лежащими юношей и девушкой. В съемочном павильоне несколько техников возились с барахлившим громкоговорителем, включая и выключая крик чаек. Налетевший порыв ветра подхватил скомканную газету и закувыркал ее по мокрому песку. В темноте шумело море.
* * *
20.11.97
