Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР - [52]

Москва приказала Титову рассмотреть вопрос, связанный с отказом от услуг Виргенса и Масаннека, однако честолюбивому генералу не хотелось этого делать. Без успехов, которые ему обеспечил этот дуэт, он вряд ли мог рассчитывать на высокую должность в центральном аппарате КГБ в Москве. Поэтому Титов разработал обходную стратегию. Он дискредитировал куратора этих агентов, который был известен Виганду и его сотрудникам лишь по условному имени «Алексей». Затем он повысил статус этих двух «асов разведки», представив их Москве незаменимыми в добывании зарубежной информации. Куратора агентов обвинили в измене и под стражей доставили в Москву. После первого допроса на заседании специальной следственной комиссии в здании КГБ на площади Дзержинского «Алексей» покончил с собой. «Он был преданным делу офицером и застрелился, не вынеся позора».

Титов заявил, что самоубийство было доказательством того, что западные спецслужбы по меньшей мере сделали попытку завербовать «Алексея». В Москве согласились с этим, и в то же время оттуда последовал приказ прекратить работу с Виргенсом и Масаннеком. Однако Титов игнорировал эту директиву и планировал дальнейшее использование этих агентов. Чтобы замести следы, Титов сначала должен был избавиться от тех, кто был знаком с подоплекой этого дела. Он обвинил подполковника Сергея Маскольникова, начальника четвертого отдела, в том, что тот нес ответственность за смерть «Алексея», и освободил его от должности. Судьбу своего начальника разделили и все его подчиненные в званиях выше капитанского. Все они были откомандированы назад в Москву. В то же время он сделал ловкий ход — передал операцию Виргенс — Масаннек в ведение отдела контрразведки и назначил ответственным за нее полковника Малькова. В свою очередь Мальков назначил новым куратором, поддерживающим прямые контакты с Виргенсом и Масаннеком, подполковника, о котором было известно только то, что его зовут Евгений. Это обеспечивало Титову алиби на случай, если бы операция закончилась неудачей и в Москве узнали бы о его непослушании. Он всегда мог сказать, что поручил Малькову расследовать подозрения насчет того, что противник нашел подход к «Алексею». С другой стороны, если бы Виргенс и Масаннек продолжали поставлять ценную информацию, генерал мог показать себя мастером шпионских многоходовых операций.

Теперь Виганд был уверен, что Мальков и новый куратор «Евгений» были каким-то образом причастны к этому преступлению. В своем следующем докладе Мильке Виганд сказал, что, с его точки зрения, это преступление не было операцией, полностью спланированной и осуществленной с ведома КГБ, однако эти два офицера что-то знали о планах Виргенса. Ознакомившись с доказательствами, Мильке дал санкцию на еще одну встречу Виганда с Мальковым.

Встреча состоялась в роскошно обставленной комнате для посетителей в здании центрального аппарата Штази. Виганд рассказал советскому полковнику все, что ему было известно о преступлении.

Действуя с позиции силы при поддержке Мильке, Виганд потребовал, чтобы КГБ вызвал всю четверку на встречу в Восточный Берлин. «Мы хотим, чтобы вы допросили Виргенса и чтобы этот допрос был записан на пленку», — сказал Виганд советскому полковнику.

Через несколько дней Виргенс в сопровождении Кенигсмарка, игравшего роль офицера Штази, и Масаннека прибыл в Восточный Берлин. Фукс, выступавший в роли сотрудника КГБ, не приехал, ожидая прибытия похитителей-вымогателей. Виганд не терял времени зря. По его приказу техники из Штази тайно установили в офисе КГБ в советском промышленном представительстве подслушивающие устройства. Рандеву состоялось во время, указанное советским полковником. Виганд с наушниками сидел в офисе на верхнем этаже. Мальков в присутствии «Евгения» потребовал, чтобы немцы рассказали ему правду. Вне всякого сомнения, этот чекист и раньше был в курсе планов Виргенса. «Но я же говорил вам, что из Иванковича с его связями на Западе получится первоклассный источник, — услышал Виганд в наушниках. — Ия говорил Евгению, что нам, возможно, придется применить силу, что без применения силы ничего не получится, и он сказал «ну ладно, делайте, как считаете нужным, если это сработает».

Ни Мальков, ни Евгений ничего не ответили. Виргенс не упоминал о деньгах, которые он выбил из Иванковича, что убедило Виганда в том, что Мальков не был соучастником ограбления.

«Что же мне теперь делать?» Мальков приказал ему возвращаться в отель и до получения инструкций никуда не выходить. «Мы все уладим, не волнуйтесь».

Прежде чем генерал Титов успел выйти на Мильке, сотрудники Штази арестовали все трио. Задержана была и любовница Виргенса Керстин Альбрехт, при которой был обнаружен паспорт, выданный ей КГБ. Дану Гримлинг, владелицу квартиры, в которой пытали Иванковича, задержали в аэропорту «Шёнефельд», когда она возвратилась из отпуска на Черном море. Получив еще раз предупреждение от министра госбезопасности о том, что причастность к этому делу КГБ должна быть сохранена в тайне, Виганд решил действовать в обход гражданских судов и передал дело в главный военный трибунал и военному прокурору. На допросах у следователей Штази и прокуратуры Виргенс показал, что он просто хотел принудить Иванковича к сотрудничеству с КГБ. Кенигсмарк, выдававший себя за сотрудника МГБ, вообще ни в чем не признался, выразившись лишь, что он «действовал по приказу высших инстанций». Масаннек заявил, что он просто выполнял разведзадания КГБ. Его освободили и разрешили вернуться в Западную Германию, где он позднее был осужден за шпионаж и приговорен к четырем годам заключения. Альбрехт и Гримлинг дали свидетельские показания против обвиняемых и были освобождены.