Секреты модельной общаги - [72]

Комната кружилась вокруг меня, а я лежала на спине и сосредоточенно пыталась побороть тошноту. На нижнем ярусе подо мной похрапывала Светлана и ни о чем не подозревала, как и Том Форд, намаявшийся за долгий вечер, проведенный с нами. Женатик Люции в тот вечер в последнюю минуту отменил с ней свидание — скорее всего, чтобы провести его с собственной женой, — а алкоголь, выпитый в клубе, только усилил ее депрессию. Последние двадцать минут она тихонько хлюпала носом у себя на верхней койке.

Нижняя кровать заскрипела, когда на нее улеглись Кристиана и ее спутник, оба в чем мать родила. Они устроились, и понеслось!

— Ой, осторожно! — возопила Кристиана.

— Виноват, — отвечал пижон.

— Ничего, сладкий мой. Нет, немного… мм., выше. Не так быстро, не так быстро, я сказала! Ты такой большой, ты должен действовать медленно! — поучала кавалера шестнадцатилетняя девочка. — Нет, нет, левее… Да, да!

Мужчина тихо охнул, когда она это сказала. Да, ребята, мы уже в космосе.

Они взялись за дело всерьез. Кристиана, очевидно, забыла, где на матрасе находилось скрипучее место, потому что кровать под ними чертовски скрипела. Я накрыла свою гудящую от клюквенной водки голову и то ли бодрствовала, то ли дремала. Закрыв глаза, я попыталась не думать об утехах, которых у меня не было с тех пор, как я перебралась в Нью-Йорк, а представила длиннющие ноги школьницы, опоясавшие клевого манекенщика. (По крайней мере, только благодаря этому они не свалились с кровати…)

— О боже, ещеещеещееще, — запричитала Кристиана едва слышно.

Насколько же он большой? Кровать поскрипела еще немного, сотрясая Люцию.

— Да-да-да, о черт, хорошо, — сказал он.

— Шшш… о-о-ох… ты… ммм… разбудишь моих… ммм… соседок, — сказала она.

Я услышала шлепок ладони, закрывшей рот, после чего последовали сдавленные мужские стоны. Но он тоже закрыл рот своей партнерше, потому что ее крики тоже начали звучать придушенно. Я даже пожалела, что ничего не видно, а то можно было бы полюбоваться на комичный видок: парочка в самый ответственный момент затыкает друг другу рот.

Кровать тем не менее продолжала скрипеть, а когда стихли их стоны, я поняла, что Люция до сих пор бодрствует — жертва любвеобильной парочки на нижнем ярусе. Словачку подбрасывало наверху, как щепку на волнах во время шторма. Она еще поплакала немного, но потом мне наконец удалось отключиться под странное звуковое сопровождение, в котором смешались тихий плач Люции и скрип дешевой койки, пока Кристиана доводила своего «американского орла» до оргазмических высот.

Дня через три я окончательно убедилась, что шестнадцатилетняя девочка из Вайоминга с такими симпатичными веснушками была самой настоящей нимфоманкой. Возвращаясь каждый вечер в общагу, она взахлеб рассказывала об очередном сексуальном приключении с ничего не подозревающим мужчиной, который принял ее за совершеннолетнюю, — хотя, к счастью, после того первого раза она больше никого не приводила в общагу. А ведь ее мамочка боялась террористов — нашла о чем волноваться! По сравнению с этой школьницей Светлана выглядела почти законченной монашкой. Впрочем, у меня не было времени размышлять о Кристиане, стремящейся завоевать золотую медаль на сексуальных Олимпийских играх этого года, да и у остальных тоже — до Недели моды оставалось всего несколько дней.

В глубине души я понимала, что это будет переломный момент в моей карьере модели. Если я не получу ни одного контракта на участие в показе, то могу смело нарисовать у себя на лбу большую букву «Н», означающую «Неудачница», после чего вернуться в Виргинию, поступить в муниципальный колледж и до конца жизни ходить с неухоженным лицом и носить тяжеловесную обувь. Мне отчаянно хотелось пройти какой-нибудь кастинг на дефиле, хотя я понимала, что больше подхожу для фотосессий, демонстрировать одежду на подиуме и вправду не мое.

Я рассказала о своей проблеме Виллему, и он сразу разрешил мне не работать в галерее целую неделю до начала показов и еще одну неделю во время проведения шоу моды. Он знал, что я буду бегать по кастингам (и, разумеется, вечеринкам).

Все, кто был занят в индустрии моды, чрезвычайно оживились, энергия била ключом. Стилисты всего города нервно грызли ногти, так что им приходилось срочно записываться на сеансы к маникюршам, модели перекусывали раз в два дня половинкой арахиса, сражаясь со своим весом, редакторы модных журналов беспрерывно обсуждали, кто в этом сезоне совершит «прорыв» и удержится ли на самом верху такой-то кутюрье. Попадая в плен огней, блеска, беспрерывного веселья нью-йоркской Недели моды, ты вдруг начинаешь твердо верить, что новая линия одежды, представленная на подиуме Кельвином Кляйном, явится самым важным событием (не меньше) в истории человечества со времени изобретения атомной бомбы.

Должна признать, и я заразилась всеобщим волнением, переживая по поводу предстоящих кастингов, мечтая о приглашении выйти на подиум, чтобы за одну ночь стать звездой всех сайтов в Сети, посвященных моде. И тогда меня завалят приглашениями, я стану топ-моделью элитного круга. Никогда еще эта мечта не казалась такой осуществимой — нужно всего лишь маленькое везение! — а мой предыдущий опыт общения с фотографами (оба раза для меня прошли не очень удачно) как-то стерся из памяти. Наступали великие времена.