Секретный Дозор - [30]

Некоторое время я заворожено смотрел в том направлении, куда скрылась эта красивая таежная кошка, и думал, что может быть, зря ругают охотоведов. Не всю еще живность перебили в наших краях. Потом вздохнул полной грудью пьянящие лесные ароматы. Хорошо! Расскажу про рысь Алене — засмеёт! Ради таких вот нежданных встреч стоит чаще покидать городскую духоту, службу и шефа с его малопонятным заданием. Здесь, среди дикой природы почти не верилось во всю эту дребедень. Какие невидимки? Откуда? Но я-то знал, что, увы, все это, как справедливо писал вождь мирового пролетариата, реальность, данная нам с Даниловым в ощущения. Данная, впрочем, к моему великому сожалению… Я остановился, как вкопанный. Упомянутая реальность возникла прямо передо мной из густых зарослей можжевельника. Возникла в виде слегка запачканного Фадеева. Мне удалось сориентироваться первому:

— Ба, Борис Яковлевич! — я как мог, изобразил радушие и крайнее удивление. — Какая неожиданная встреча. Полдня как расстались. И вы на отдых? А как же ваша фазенда?

Говоря это, я думал, что давешняя встреча с Фадеевым все-таки не прошла даром. Значит, наш расчет был верен, и скорее всего, окажется верным то немногое, что мы знаем о невидимках. Надежды генерала на контакт с ними оправдались. И это успех. Причем несомненный. Удачное начало операции. С другой стороны мы с Даниловым никак не ожидали такой оперативности от невидимок. Им понадобилось всего несколько часов на принятие решения. Еще же надо было как-то разыскать меня. Или следили? Да и прибыл Борис Яковлевич сюда чуть ли не одновременно с нами. Просто чудо! Возникновение здесь Фадеева не может быть объяснено ничем, кроме как желанием поговорить со мной. Если только поговорить. Внутренне я содрогнулся и одновременно восхитился собой любимым. Своей предусмотрительностью. Тяжесть смертоубойной штуковины, ощутимо давившей на правое плечо, успокаивала. Кстати, я ни разу не стрелял из нее. Сашин говорил, что эффект от выстрела просто потрясающий.

— Фазенда подождет, Сережа. Добрый вечер, между прочим, — сказал Фадеев, отряхиваясь и одновременно отбиваясь от какого-то надоедливого насекомого.

При этом он благожелательно поглядывал на меня. Потом чихнул и произнес:

— Извините. Пыль, знаете ли, в кустах, не то, что у меня в саду. Там я их регулярно поливаю. Они и чистые. Относительно конечно, — тут он опять чихнул.

— И вам здравствуйте… А что вы делали в кустах? — искренне изумился я. — И как сюда попали? Неужели один? Мы не заметили никакой машины. Может быть есть другой подъезд к озеру?

Говоря это, я лукавил. Не было здесь никакого другого подъезда. Дальше лежали лишь несколько небольших озер, а за ними непроходимые болота и военный полигон. Борис Яковлевич закончил отряхиваться и, взяв меня под руку, сказал:

— Вас ждал, конечно. Караулил.

Отвечая, что он здесь делал, Фадеев полностью игнорировал другие мои вопросы.

— Дело в том, Сергей, что нам надо поговорить. Тет а тет, разумеется. Прогуляемся? Вы не против?

— Между прочим, я и так гулял, — сказал я сварливо, — но… меня ждут вообще-то. А в чем дело? Что-то по службе?

— Н-нет, не совсем. Если только в некоторой степени. В самой малой. Однако дело очень важное, как оказалось. И вот я здесь. Не бойтесь. Это займет не очень много времени, я об этом позабочусь. Уверяю вас, что и Алена и ваши друзья ничего не заметят, — говорил Фадеев, улыбаясь и увлекая меня вдоль берега.

На ружье, болтавшееся у меня за спиной стволом вниз, он даже не обратил никакого внимания. «И то, слава богу, — подумал я. — Может быть, наши опасения и напрасны».

Мы обогнули заросли можжевельника, где довольно удачно прятался Борис Яковлевич, и не торопясь пошли вокруг озера.

Я подумал, что метров через триста к воде выходит глубокий овраг и, надо будет поворачивать. Обходить его довольно далеко, а прямо идти утомительно. На отдыхе заниматься такими упражнениями, как лазать по почти вертикальному песчаному откосу я был совсем не расположен. Думаю Фадеев тоже. Особенно учитывая его возраст и комплекцию.

Молчание затягивалось, и я решился его нарушить:

— Итак, Борис Яковлевич, о чем мы с вами будем говорить?

Мне казалось, что Фадеев тоже пребывает в каком-то слегка заторможенном состоянии, но он слегка повернул голову, искоса внимательно посмотрел на меня и, хитро улыбнувшись, произнес:

— Сережа, мой вопрос может вам показаться странным, но я все же задам его. Прошу не судить строго, не делать поспешных и, уверяю вас, неправильных выводов о моем старческом слабоумии. Прошу также не хвататься за мобильник в попытке вызвать скорую психиатрическую помощь. Тем более, что здесь нет сотовой связи. Вижу согласие на вашем лице и поэтому задаю вопрос. Итак, коллега, как вы относитесь к сверхъестественному?

— К сверх… простите чему? — не понял я.

Удивился не только коллега, но и Муромцев, участник группы «Нижегородского меморандума». Мое удивление было настолько искренним, что Борис Яковлевич на секунду смешался, потом от души рассмеялся и повторил:

— Да, да. К нему родимому, к сверхъестественному.

И, видя мой ступор, объяснил, неопределенно пошевелив в воздухе пальцами: