Секретный Черчилль - [37]

. Они изображаются с позиции холодной войны, серьезного политического вызова Криппса Черчиллю в 1942 году и продолжавшегося между ними после войны политического соперничества. Криппс предстает в мемуарах Черчилля, «несносным ребенком», каким он зарекомендовал себя в 1930-х годах. Самым ярким эпизодом пребывания Криппса в Москве в качестве посла представляется его отказ передать Сталину знаменитое предупреждение Черчилля о готовящемся немецком вторжении. Это событие раздуто до неимоверных размеров, чтобы продемонстрировать строптивость и непредсказуемое поведение Криппса в отличие от мудрой стратегии и предусмотрительности Черчилля. Предостережение, кроме того, является для Черчилля отправным пунктом для крайне тенденциозного описания событий, приведших к нападению немцев на Россию. Его рассказ сразу завоевал умы и воображение читателей. Черчилль дает характеристики Сталину и его окружению, называя их «полностью одураченными неудачниками Второй мировой войны», в то же время замалчивая неспособность Англии даже задуматься о важности России как потенциального союзника в войне.

Конфликт Криппса с Черчиллем следует рассматривать в контексте продолжавшихся в Англии дебатов об англо-советских отношениях. Напомним, что в марте 1941 года стратегическая линия Англии по отношению к России по-прежнему строилась на отрицании того, что взаимная вражда и различия интересов могут привести к открытому столкновению между Россией и Германией. Отдавая дань идеологическим предпочтениям, и выдавая желаемое за действительное, сторонники этой линии полагали, что и Россия и Германия считают Англию своим заклятым врагом. Криппс же твердо верил в то, что дружественный нейтралитет России по отношению к Германии объяснялся необходимостью форсировать военную подготовку к будущему столкновению, которое он считал неизбежным.

Замена Иденом Галифакса на посту министра иностранных дел в конце 1940 года практически не сняла напряжение в отношениях с Советским Союзом. Она означала изменение нюансов и стиля, политическая же концепция, определявшая отношения с Россией, оставалась неизменной. Кадоган отметил с облегчением в своем дневнике: «Рад был обнаружить, что А(нтони Иден) не «заидеологизирован» и прекрасно понимает бесполезность ожидания чего бы то ни было от этих циничных убийц, запятнавших себя кровью». Независимо от того, был ли Иден благожелательно настроен по отношению к русским или нет, но в последующие несколько месяцев он целиком посвятил себя задаче создать против немцев противовес на Балканах, не проявляя к советским делам особого интереса.

…Даже в начале 1941 года, когда происки немцев на Балканах и развертывание войск на Востоке почти полностью лишили Советский Союз свободы маневра, русские продолжали подчеркивать свой нейтралитет. Они, не жалея сил, внушали английскому правительству, что «распространение немецкого влияния на Балканах не отвечает советским интересам» и что никакая политика не может быть «вечной и неизменной». Надежды Советского Союза спокойно обсудить положение с Иденом в Крыму не оправдались из-за позиции, занятой Черчиллем, который не верил, что русские могут гарантировать Идену «личную безопасность и свободу». Дальнейшие попытки наладить отношения с помощью Криппса действовавшего в качестве посредника на спешно организованных встречах с Иденом в турецких ночных клубах или в роскошном поезде между Анкарой и Стамбулом, закончились неудачей. Криппс понял, что Иден целиком посвятил себя бесплодным попыткам втянуть Турцию в балканский блок.

Уверенность Криппса в том, что русские не остаются безучастными к проискам немцев на Балканах, казалось, оправдалась весной 1941 года. В конце 1940 года начались переговоры Советского Союза с Югославией о предоставлении ей материальной помощи. Регент принц Павел под давлением немцев был вынужден присоединиться к Тройственному союзу. Однако два дня спустя он был свергнут в результате бескровного переворота, открыто одобренного русскими. Ранее Турция и Россия обменялись заверениями о нейтралитете, имевшими целью удержать немцев от военных действий против них. Кроме того, русские выступили с протестом против обязательств, взятых Болгарией перед Германией.

В новых условиях Криппс призвал Идена, все еще находившегося на Ближнем Востоке, рассеять опасения Советского Союза о том, что Англия проводит «по отношению к России откровенно враждебную политику, пытаясь добиться политического решения балтийской проблемы». Криппс сделал, кроме того, необычный ход, прямо обратившись к кабинету и предупредив, что было бы «равносильно гибели не воспользоваться открывающейся в этом случае возможностью из-за отсутствия инструкций». До этого в течение нескольких месяцев кабинет даже не касался отношений с Россией. 31 марта Эттли рассказал о телеграмме Криппса. К тому времени Черчилль, если судить по его собственному рассказу о знаменитом предупреждении, направленном Сталину, оценил значение России для последующего этапа войны. Однако его мнимая проницательность не подтверждается протоколами обсуждения этой проблемы на заседании кабинета, и вопрос был передан на усмотрение министерства иностранных дел. В начале апреля Иден, находившийся в Афинах, одобрил рекомендации Форин офис отвергнуть опрометчивую и бессмысленную инициативу» Криппса.