Секретный Черчилль - [27]
В августе 1912 года пять «спортсменов с высоким социальным статусом» были арестованы в немецком Эккернферде, а их яхта «Силвер Кресент» конфискована. Каким-то образом им удалось избежать таможенной проверки в Киле, и они еще больше усугубили свой проступок, сфотографировав новый торпедный стенд. Немецкие газеты по-разному описывали этих людей: то утверждалось, что двое из них были докторами, то адвокатами; один якобы был бизнесмен, а по другим данным – инженер; еще один был то ли фотографом, то ли художником-маринистом. На следующий день их освободили, и они щедро вознаградили своих «тюремщиков», которые посылали им обеды из местного отеля, добровольно признав, что вели себя безответственно[87].
Что здесь правда, а что вымысел и домысел газетчиков, сейчас уже практически невозможно установить. Но эта история свидетельствует, что далеко не все идеи и наработки осуществлялись в условиях быстро меняющейся обстановки и времени[88].
Даже если не учитывать порой весьма неуклюжие методы шпионажа тех лет, нужно признать, что большая часть разведывательной информации, добывавшейся всеми сторонами, была очень плохого качества: либо переписанной из технических журналов, либо, еще хуже, полностью вымышленной. Но и в последнем случае шпионские агентства умудрялись обманывать даже опытных и достойных специалистов, по крайней мере, в течение некоторого времени.
В MI 6 теперь вербовали более способных шпионов, которые, в свою очередь, создавали агентурные сети в Европе. Очень удачная практика. Известный сегодня всему миру Сидней Рейли утверждал, что делал то же самое на протяжении следующих трех лет:
«В течение трех жизненно важных лет до начала Первой мировой войны британское Адмиралтейство своевременно узнавало о каждом новом типе корабля в немецком флоте или об его модернизации – о водоизмещении, скорости, вооружении, численности экипажа и о каждой детали, вплоть до оборудования камбуза»[89].
Итак, шпионское ремесло, любительское или нет, набирало темп. Если верить начальнику немецкой разведки Вальтеру Николаи, с 1903 года до начала войны в Германии были осуждены 135 шпионов. Из этих осужденных было 107 немцев, 11 русских, 5 французов, и 4 англичанина – Тренч, Брэндон, Стюарт и Шульц. В 74 случаях шпионили в пользу Франции, 35 в пользу России, 15 – Англии, по 1 в пользу Италии и Бельгии, а в 9 случаях шпионы работали на несколько стран одновременно. В первой половине 1914 года произошло 346 арестов и 21 осуждение. До начала войны тогда оставалось чуть больше месяца[90].
В первые недели войны шпионов, настоящих и мнимых, видели повсюду на обоих берегах Ла-Манша[91].
Под подозрение мог попасть каждый: 1 сентября в газете «Таймс» появилась заметка, что некий немец с «высоким социальным статусом» был арестован в Британии как шпион. Но его так никогда и не идентифицировали. На другом полюсе социального спектра был младший капрал из территориальных войск, которого близ города Слау как шпиона застрелил часовой из его же полка, когда тот не смог назвать пароль. Полагали, что он просто не расслышал оклик часового из-за шума проходящего поезда. А мэр городка Дил был арестован и содержался в заключении как шпион, потому что его заметили на прибрежных скалах. Отпустили его только после того, как население городка поручилось за него[92].
Да, времена были еще достаточно либеральные, если «за шпиона» мог поручиться город… даже если был сам мэр… Городок-то крошечный…[93]
Один британский офицер сообщил «Таймс» о немецком шпионе, который носил форму британского офицера, а под ней – форму французского офицера, а уже под ней – свою собственную. «Его отправили в тыл для суда. Французы расстреляли бы его на месте», – говорил он с довольным видом[94].
Англичане были столь же беспощадны. 12 августа два немецких шпиона, один в форме французского артиллерийского офицера, а другой – в форме сержанта были арестованы после длительного преследования по северной части Франции. В их машине нашли достаточно мелинита, чтобы «взорвать самый большой мост во Франции». Их казнили в Туре. Других немецких шпионов, переодетых монахинями, разоблачили в бельгийском Малине (Мехелене) поздно вечером и расстреляли на рассвете. А 21 сентября 1914 года французский фермер, получивший от немцев 50 тысяч французских франков, был пойман за передачей немцам по телефону сведений о перемещении войск союзников. Его тоже расстреляли, как и 15 других на протяжении трех дней[95].
Первые дни войны породили откровенную шпиономанию, поразившую многие страны, в том числе и Туманный Альбион. Этот факт отмечал и сам Черчилль[96]. (В начале Второй мировой войны Западной Европой вновь овладела шпиономания. В 1940 году после оккупации немцами Франции и Голландии Британские острова вновь охватил страх перед «пятой колонной» вражеских шпионов и диверсантов, который мало чем отличался от шпиономании времен Первой мировой войны 1914–1918 годов. В докладе, составленном британской контрразведкой, говорилось, что «истерия по поводу “Пятой колонны” приобретает опасные масштабы. Некоторое время даже Уинстон Черчилль считал, что необходимо осуществить “самые жесткие меры” для того, чтобы покончить с несуществующей на самом деле опасностью»
