Секретные задания - [35]

Для начала мы предложили уже сейчас направить в береговую полосу спецотряды, чтобы подготовить операции против центров связи и командования противника. Мы решили минировать территорию зарядами новейшей системы: они будут взрываться тогда, когда нужно, с помощью радиосигналов с наших самолетов.

Как и всегда, мы должны были представить наши прожекты на рассмотрение командованию Западным фронтом. Ответа все не было, мы слали запрос за запросом. Наконец Париж откликнулся долгожданной депешей: в принципе план, разработанный экспертами из специального подразделения под командованием Скорцени, основан на верной оценке наличествующих условий и представляется выполнимым. Но, – как всегда, имеется одно «но» – нам кажется невозможным приступить к необходимым приготовлениям, не привлекая внимания наших частей, дислоцированных в прибрежной зоне. А подобные действия не могут не поколебать уверенности войск в неуязвимости Атлантического побережья и не подорвать боевого духа солдат. По этой причине мы вынуждены отказаться от реализации изложенного проекта в целом. Подпись: неразборчиво (как обычно).

Комментарии излишни…

***

Создавая новое оружие, мы вторгались и в вотчину Люфтваффе: подобные исследования уже велись какое-то время в 200-й боевой эскадрилье. Они даже создали концепцию операций «смертников» – летчиков-добровольцев, которые готовы были погибнуть вместе со своими самолетами, наполненными бомбами или взрывчаткой, направляя их прямо в цель; мишенью служили, как правило, военные корабли. Фюрер, однако, эту идею отверг, видимо, из чисто философских соображений; он утверждал, что такие жертвы не отвечают ни характеру белой расы, ни арийскому менталитету. По его мнению, путь японских камикадзе был не для нас.

Тем временем – это было за несколько недель до высадки союзников – мне посчастливилось познакомиться с летчицей Ганной Райч «Известная женщина-авиатор, летчик-испытатель.», и первая наша беседа дала мне повод к новым раздумьям. С удивительным спокойствием, которого я не ожидал встретить в этой хрупкой женщине, она заметила, что настоящий патриот не может слишком дорожить своей собственной жизнью, когда на карту поставлена честь отечества. Позже она объяснила мне, что подразумевалось под этим. Не исключено, полагала она, что события обернутся для нас столь трагически, что мы сами встанем перед необходимостью прибегнуть к помощи «добровольных смертников». И тогда мы обязаны будем найти способ, чтобы дать пилоту как минимум один шанс спасти свою жизнь. Здесь Ганна, без сомнения, была права: я и сам неоднократно имел случаи убедиться в том, что энтузиазм и боевой дух моих солдат удесятерялись, если у них появлялась хоть какая-то возможность вернуться целыми и невредимыми.

Несколько дней спустя я получил разрешение посетить огромный испытательный полигон ракет класса «V» «»Фау» (от нем. «Ver Geltung» – «возмездие»). – Обозначение ракет различных типов. Немцы утверждали, что эти снаряды были запущены в производство с целью отомстить за массированные бомбардировки германских городов, забывая, что «честь» атак на мирные поселения – Ковентри и Лондон в особенности – принадлежит именно Люфтваффе.», расположенный в Пенемюнде, на острове Узедом в Балтийском море. Сейчас я практически уверен, что инженер, которому было поручено меня сопровождать, показал мне далеко не все: тогда уже велись работы по созданию нового оружия массового поражения. Но «V-1» мне позволили изучить досконально, и плюс ко всему мне довелось присутствовать при запуске одного из снарядов. Именно тогда мне пришла в голову мысль и тут попытаться сделать то же самое, что мы сделали с морскими торпедами: снабдить ракету кабиной для пилота.

После бесконечных споров с начальством и с экспертами из министерства военной авиации мне удалось одержать победу, сославшись на категорическое желание фюрера немедленно приступить к испытаниям и постоянно держать его в курсе того, что делается. Сказать по правде, это «желание» Адольфа Гитлера было самым обыкновенным враньем, но мой «маневр» сработал безотказно, полностью рассеяв сомнения этих господ, – факт тем более примечательный, что несколькими месяцами раньше Ганна Райч, которую осенила та же идея, что и меня, безуспешно пыталась сломить сопротивление чиновников. Мне выделили помещения, станки, инженеров и техников, которые нам требовались, и через две недели – срок рекордно короткий – состоялись первые испытания.

Реактивный снаряд с пилотом закрепили под корпусом «Хейнкеля-111», который поднял его, словно пушинку. Где-то в районе тысячи метров «V-1» отделился от носителя, грузный «Хейнкель» мгновенно отстал (при 300 км/ч против 600 км/ч «V-1»), Летчик описал несколько широких кругов, затем сбавил скорость и зашел на посадку против ветра. Первый раз он прошел метрах в пятидесяти от посадочной полосы.

– Дьявол! Он недостаточно сбросил скорость! – ругнулись все, кто был на вышке. – Только бы все кончилось нормально!

Пилот вырулил и снова завис над полосой. На сей раз он, видимо, решился сесть: машина буквально выбрила взлетную полосу, пройдя в двух-трех метрах от земли. Но нет – в последний момент он явно переменил решение: снова поднялся, сделал третий вираж и вновь пошел на посадку. Все произошло головокружительно быстро: вот «V-1» жмется к земле до самого конца взлетно-посадочной, затем пытается обогнуть небольшой холм – нам еще видно, как он чиркает брюхом, задевая верхушки деревьев, прежде чем скрыться за гребнем. Секунду спустя два высоких столба дыма рассеивают всякие сомнения…