Секретные протоколы, или Кто подделал пакт Молотова-Риббентропа - [221]

Советский Союз никогда не мирился с фактом насильственного отторжения Бессарабии, о чем правительство СССР неоднократно и открыто заявляло перед всем миром.

Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого, а создавшаяся международная обстановка требует быстрейшего разрешения полученных в наследство от прошлого нерешенных вопросов для того, чтобы заложить, наконец, основы прочного мира между странами, Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу.

Правительство СССР считает, что вопрос о возвращении Бессарабии органически связан с вопросом о передаче Советскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной, как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава. Такой акт был бы тем более справедливым, что передача северной части Буковины Советскому Союзу могла бы представить, правда, лишь в незначительной степени, средство возмещения того громадного ущерба, который был нанесен Советскому Союзу и населению Бессарабии 22-летним господством Румынии в Бессарабии.

Правительство СССР предлагает Королевскому правительству Румынии:

1. Возвратить Бессарабию Советскому Союзу.

2. Передать Советскому Союзу северную часть Буковины в границах согласно приложенной карте.

Правительство СССР выражает надежду, что Королевское правительство Румынии примет настоящие предложения СССР и тем даст возможность мирным путем разрешить затянувшийся конфликт между СССР и Румынией.

Правительство СССР ожидает ответа Королевского правительства Румынии в течение 27 июня с. г.».[191]

Сегодня многие комментаторы называют это предложение ультиматумом, что неверно. Ультиматум предполагает безусловного исполнения требований стороны, его выдвинувшей под угрозой применения силы. В данном случае Советский Союз решительно потребовал разрешить затянувшийся бессарабский кризис, а конкретные условия подлежали обсуждению. Лишь только когда 27 июня в Румынии была объявлена мобилизация, Молотов твердо заявил, что в случае невыполнения советских требований советские войска готовы пересечь румынскую границу. В итоге румыны были вынуждены согласиться со всеми условиями Москвы. Но в любом случае нельзя сказать, что советское правительство вышло за рамки дипломатического регламента — все было осуществлено в соответствии с принципами действующего международного права.

Обещание, данное Шуленбургом в Кремле, Германия выполнила, настоятельно посоветовав принять требования Советского Союза. Сделано это было вовсе не из стремления помочь Советскому Союзу, Германия была озабочена исключительно собственными интересами. Берлин очень боялся советско-румынской войны, поскольку это ставило под угрозу поставки нефти в Германию. И только поэтому Гитлер настойчиво рекомендовал своему сателлиту не конфликтовать с русскими, чьи претензии он считал справедливыми.

28 июня началась румынская эвакуация, сопровождавшаяся массовым мародерством, учиненным румынскими войсками. В ответ повсеместно начали создаваться временные рабочие комитеты, дружины, отряды народной милиции. Они брали под контроль предприятия и другие важные объекты, защищая их от посягательств начавших отступление румынских войск. Для того, чтобы предотвратить грабежи местного населения, угон скота и несанкционированный вывоз имущества, 29 июня были осуществлены авиадесанты близ новой советско-румынской границы. Вечером десантники вышли к реке Прут и установили там посты с целью проверки румынских войск и изъятия у них награбленного имущества, принадлежавшего местному населению.

Случались и стычки с румынскими войсками. В полдень 30 июня в районе Бранешт во время эвакуации румынских войск части 11-го и 8-го кавполков открыли огонь по советской машине 1-го батальона 556-го стрелкового полка. Советские войска открыли ответный огонь. Никто не погиб. Один из советских командиров так описал этот инцидент:

«В результате стрельбы 8-й и 11-й полки румынской армии в панике рассеялись. Часть румынских солдат, уроженцев Бессарабии, воспользовавшись суматохой, бросили оружие, обозы и разбежались по домам».[192]

На эвакуацию румынских вооруженных сил из Бессарабии было отведено четыре дня, однако вывод деморализованной и разложившейся армии напоминал скорее бегство. Румынская сторона даже униженно просила СССР вернуть армейское имущество и оружие, доставшееся Красной Армии в качестве трофеев. Советская сторона заявила, что не обязана собирать оружие, побросанное разбежавшимися румынами. Население в подавляющем большинстве встречало солдат Красной Армии с воодушевлением, как своих освободителей от опостылевшего румынского господства. Особенно это относится к представителям нацменьшинств, которые составляли в Бессарабии более половины населения и помимо гнета социального, испытали на себе все прелести румынизации. Международных протестов по случаю воссоединения Бессарабии с Советским Союзом не последовало.