Секретные протоколы, или Кто подделал пакт Молотова-Риббентропа - [197]

Вот эстонская сторона и обратилась к Советскому Союзу, попросив заключить выгодный экономический договор с Эстонией. Переговоры в Москве начались еще13 сентября. Надо сказать, что экономика этой страны уже дышала на ладан. С 1935 г. после установления в Эстонии фашистского режима Великобритания блокировала торговлю с ней, что привело к упадку национального хозяйства. Страну захлестнула безработица, на некоторые товары, как например, на сахар, были введены карточки. Советский Союз обеспечил эстонскую промышленность заказами и снабдил её тем же сахаром.

Насколько экономическое сотрудничество с Советским Союзом было важно для Эстонии? Торговое соглашение предусматривало увеличение товарооборота между Эстонией и СССР в четыре с половиной раза и устанавливало размер общего оборота между обоими государствами в 39 млн. эстонских крон. СССР предоставил Эстонской республике возможность транзита товаров по железнодорожным и водным путям СССР на Мурманск, Сороку и в порты Чёрного моря.

Если не это, то режим Пятса неминуемо бы рухнул и без ввода советских войск под напором абсолютно неразрешимых в условиях блокады внутренних экономических проблем. Правда, в этом случае Пятс лёг бы под Гитлера, что нашей стране совсем не улыбалось. 28 сентября 1939 г. договор был заключен и по его условиям в Эстонии был размещен контингент Красной Армии. Этим была обеспечена безопасность Ленинграда с левого фланга.

Вообще-то, нельзя с уверенностью утверждать, что эстонский диктатор Пяте, решившийся на военное соглашение с СССР, действовал исключительно по собственной инициативе. Современный эстонский историк Магнус Ильмъярв, доказал со ссылкой на документы российских архивов, что в 1920-х — начале 1930-х гг. Пятс работал на советскую разведку, получая за свои услуги 4000 долларов в год. Формально вознаграждение он получал как юрисконсульт советского нефтесиндиката, работавшего в Эстонии. Так что, вполне возможно, что эстонский диктатор лишь выполнил указание своих советских «спонсоров», но особого значения это, конечно, не имеет. Объективно у официального Таллина в 1939 г не было иной возможности сохранить свой режим, кроме как стать сателлитом Москвы.

Латвия испытывала примерно те же проблемы, что и Эстония. Латвийский диктатор Ульманис, известный русофоб и антикоммунист, разумеется, не мог испытывать симпатий к СССР. Но его положение внутри страны становилось настолько шатким, что и он был вынужден обратиться к Москве за помощью на тех же условиях: спасительный для страны торговый договор взамен нужного советской стороне договора о военной взаимопомощи. Соглашение было достигнуто в Москве 5 октября.

С литовцами, подписавшими аналогичный договор 10 октября, все было еще проще: взамен возможности расположить в стране свои войска СССР передал Литве Виленскую область. При этом следует заметить, что официальный Каунас из кожи вон лез, дабы продемонстрировать свое расположение к Советскому Союзу: в Вильно по повелению диктатора Сметоны даже улица была названа в честь Сталина и Молотова. В Латвии официальных восторгов было поменьше, но и там красноармейцев встречали вполне гламурно. Вот что писала 5 ноября 1939 г. рижская «Газета для всех» в заметке «Советские войска прошли в свои базы»:

«На основании дружественного договора, заключенного между Латвией и СССР о взаимной помощи, первые эшелоны советских войск проследовали 29 октября 1939 года через пограничную станцию Зилупе. Для встречи советских войск был выстроен почетный караул с военным оркестром».[165]

Как видим, тут нет и намека на насилие со стороны СССР по отношению к балтийским лимитрофам. Каких-либо жалоб на некорректное поведение советских военнослужащих, вмешательство военных властей во внутренние дела прибалтийских государств, не зафиксировано. Представители военного руководства прибалтийских стран неоднократно совершали поездки в Москву, причем пресса неизменно подчеркивала дружественный характер этих визитов.

Как отнеслось общественное мнение Литвы, Латвии и Эстонии к присутствию советских войск и в более широком смысле к сближению с СССР? В целом весьма положительно, и тому было несколько причин. Об одной из них весьма откровенно пишет даже Маврик Вульфсон в книге «100 дней, которые разрушили мир»:

«В критический момент, когда в Москве шли переговоры о тройственном союзе (Франции, Великобритании и СССР), влиятельные политики Латвии решили заигрывать с Берлином. К примеру, 22 мая 1939 года пышно отмечалась годовщина освобождения Риги от большевиков в 1919 году. В этом празднике вместе с освободителями-ландесверовцами участвовали и части СС, специально прибывшие на военных кораблях из Германии».

О том же говорится и в книге Дайниса Гринвалдса Kees redzзju tas lietas — издании дневников его отца Яниса:

«Мне не давала покоя немецкая демонстрация, которую я видел летом 1939 года на Рижском взморье. Несмотря на то, что машинам въезд был запрещен, после полудня в воскресенье вдоль самого берега мимо нас проехало множество немецких машин с крестами. Местные немцы в неистовстве бесновались, вопили: „Хайль! Хайль! Гитлер, хайль!“ со слезами на глазах — слезами радости. Это было нам ужасное предупреждение. Гитлер готовился прийти, и его ждали — более, чем верующие Мессию. Мы не могли так спокойно ждать, как клика Ульманиса. Собственные силы (военные) не могли играть значительную роль. Надежды на спасение ждали от Москвы».