Секретные инструкции ЦРУ и КГБ по сбору фактов, конспирации и дезинформации - [4]

Соединенные Штаты к началу Второй мировой войны были в избытке укомплектованы различными службами разведки и контрразведки. В этой сфере Вашингтон всегда считал, что лучше «перебрать, чем недобрать», не считаясь с неизбежными организационными издержками и материальными затратами. Эти службы «знали свое место» и неплохо обслуживали текущие нужды государства. Да и Intelligence Service — английская разведка — делилась своим необъятным опытом политических интриг и ставила на ноги соответствующие подразделения американских спецслужб.

Подразделения такого рода постепенно создал и возглавил друг Рузвельта — генерал Донован, до войны работавший юристом на Уолл-Стрите. Коль скоро сильнейшей державой Старого Света, противостоявшей агрессорам, был Советский Союз, то он и оказался в фокусе внимания Вашингтона и Лондона, стремившихся, «не спрашивая хозяев», распорядиться его мощью в своих интересах. Расчеты эти, однако, строили на песке, но от этого отнюдь не убывало неистовое рвение того же Донована, отвечавшее его кличке — «дикий Билл».

Нападение Германии на Россию сделало для Рузвельта политически возможным назначить Билла Донована своим «координатором информации», o чем было объявлено исполнительным приказом Президента от 11 июля 1941 года. Первоначально было избрано довольно туманное название «координатор» (термин УСС появился 13 июня 1942 года), чтобы не только сбить с толку врагов, но и обезоружить многочисленное ревнивое Разведывательное сообщество, разгневанное и недоумевавшее по поводу появления соперника, а недовольными оказались восемь ведомств: ФБР, Джи-2, военно-морская разведка, разведка госдепартамента, таможенная служба министерства торговли, секретная служба министерства финансов, иммиграционная служба министерства труда, федеральная комиссия связи, занимавшаяся и радиоперехватами. Они не могли взять в толк, что УСС, формально подчиненное Комитету начальников штабов, а в действительности Президенту, — орган стратегической разведки, подрывной работы и «черной» пропаганды, а все перечисленные ведомства оставались в своем прежнем положении, если угодно, тактической разведки, каждое только в своей сфере. Самое важное, добытое ими подлежало анализу УСС. Негодованию многотысячной армии военных разведчиков не было пределов, они считали кощунством, что военных вопросов касаются руки каких-то «штатских профессоров»…

Но власть есть власть, и с ней нельзя не считаться. Исполнительный приказ Президента возложил на ведомство Донована «сбор и анализ всей информации и данных, которые могут иметь отношение к национальной безопасности».[1]

Возвращаясь к событиям в Пёрл-Харборе, нельзя не упомянуть о военном министре Г. Стимсоне, который руководил, помимо официально обозначенных и обширных функций, делом первостепенной важности для успеха в тайной войне — в его ведении была служба дешифровки вражеских кодов, в которой были заняты многие тысячи людей.

Читатель этим фактом, возможно, будет удивлен: ведь Г. Стимсон навсегда вошел в историю как поборник, если угодно, «чистоты» в дипломатии. Будучи государственным секретарем при Г. Гувере в 1929 году, он уничтожил пресловутый «черный кабинет», где перехватывалась и дешифровывалась переписка других правительств. Эта хрестоматийная история, повторяющаяся в бесчисленных американских трудах, в изложении специалиста Д. Кана выглядит следующим образом: «Когда Стимсон узнал о существовании «черного кабинета», он решительно осудил всю затею. Он считал: это низкое занятие — подглядывание в замочную скважину с грязными намерениями — нарушение принципа взаимного доверия, на котором он строил свои личные дела и политику. Так оно и есть, и Стимсон отверг мнение, что патриотизм целей оправдывает эти средства. Он был убежден — США должны быть праведны, как сказал позднее: «Джентльмены не читают переписку друг друга». Посему Стимсон прекратил финансирование «черного кабинета» из средств госдепартамента».[2]

Однако стоило Г. Стимсону прекратить финансирование «черного кабинета», как командование армии решило укрепить и расширить работу по расшифровке кодов, и была создана Служба разведки связи.

A со второй половины 1940 года Г. Стимсон по иронии судьбы оказался шефом обширной американской системы радиоперехватов и дешифровки. Вверенные ему подразделения и аналогичные учреждения, находившиеся в ведении флота, передавали добытые материалы Белому дому, a c созданием УСС — и там.

Франклин Д. Рузвельт полагал, что отныне сможет, зная карты противника, в определенной степени направлять его действия. Во многом он преуспел, хотя и потерпел фиаско в самом начале. Доказательство тому — Пёрл-Харбор.

К концу войны в УСС работали свыше 30 тысяч человек. Исполинский мозг ведомства, занимавший, вероятно, до половины его туловища, — Главное управление исследований и анализа (РА) — возглавил маститый профессор истории Гарвардского университета У. Лангер. Первоначально разместившееся в библиотеке Конгресса и никогда не порывавшее с ней, это гигантское подразделение УСС в конечном итоге стало крупнейшим сосредоточением преподавателей и ученых, когда-либо собранных вместе в государственном учреждении. РА «сняло сливки» с факультетов общественных наук по всей стране, забрав лучших специалистов всевозможных отраслей знаний. Географы предоставляли сведения о землях и климате за рубежом, психологи изучали радиопередачи держав «недружественной оси», экономисты прорабатывали прессу, устанавливая размеры военного производства, историки разъясняли смысл и причины международных событий. B конце войны в РА работали 1600 ученых в области общественных наук из одного только Вашингтона.