Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945 - [35]

. — Мой начальник штаба Карл Радл. — Радиоигра с Англией. — Помощь секретных служб. — «Двойной агент». — Изучение методов противника. — «Тихий убийца». — Непостижимый Канарис. — Операция «Ульм» (Россия). — Гигантские доменные печи Магнитогорска. — Общение с начальством. — Ограничение возможностей агентов

Следующие полгода я провел снова в качестве офицера технической службы в одной из берлинских запасных воинских частей. Казарменная служба одинакова во всех армиях и нигде не доставляет особой радости, особенно для такого человека, как я, никогда не желавшего стать профессиональным военным. Наши будни подчинялись капризам и желаниям командира, и мне нечего рассказать об этом времени чего-либо интересного или необычного.

Вскоре гарнизонная жизнь мне опостылела окончательно, ведь я так и не стал настоящим воякой, чтобы безропотно сносить тупое времяпрепровождение на родине. Наступила осень 1942 года. Это было именно то время, когда наши дивизии СС переформировывались в танковые, и мне показалось, что подворачивается удобный случай вырваться из Берлина. Наплевав на вердикт врачей, значившийся как «пригоден к гарнизонной службе на родине», я написал рапорт с просьбой направить меня на переподготовку для танковых войск.

Прослушав несколько курсов и сдав соответствующие экзамены, я был готов начать службу в новом качестве, и меня перевели полковым инженером в танковый полк 3-й танковой дивизии СС[68]. Вскоре я освоился с новым местом службы и чувствовал себя достаточно хорошо, вот только с командиром полка мне никак не удавалось наладить столь же теплые отношения, как с моим бывшим командиром полковником Хансеном.

Конференция союзников в Касабланке[69] в январе 1943 года произвела на думающих людей в странах оси огромное впечатление. Официально объявленная на ней цель, провозглашенная как «безоговорочная капитуляция», врезалась в наши умы. Теперь мы четко знали, чего нам ожидать. Однако в то время я все еще верил в победу германского оружия и отметал от себя иные мысли, ведь у нас, как у мужчин и солдат, не было другого выбора.

Должен признать, что тогда я переоценил состояние своего здоровья — возобновившиеся болезненные приступы ясно показали, что воспаление желчного пузыря не прошло. В результате меня отозвали назад в Берлин для решения моей дальнейшей судьбы.

В своей берлинской запасной части я пробыл недолго. Как-то раз в апреле 1943 года меня вызвали в командование войсками СС и по секрету сообщили, что для создания особого подразделения требуется технически подготовленный офицер.

В конечном счете после дотошной беседы с каким-то специалистом меня перевели на новое место службы, причем в такой совершенно незнакомой мне области, с которой я раньше никогда не сталкивался и о которой мне доводилось только слышать. При этом мне пришлось в общих чертах познакомиться с деятельностью двух немецких служб, о чем сегодня утаивать от моих читателей было бы неправильно.

Верховному главнокомандованию вермахта[70] была подчинена так называемая служба внешней разведки. Сам абвер[71]собственно включал в себя три отдела.

Первый отдел отвечал за вопросы военного шпионажа. Как правило, этот термин у людей непосвященных ассоциируется с чем-то зловещим, таинственным и грязным, но это не так. Сегодня даже самые маленькие страны, не говоря уже о великих державах, имеют свои собственные службы шпионажа.

Второй отдел в военное время отвечал за организацию актов саботажа и за разложение противника путем проведения соответствующей пропаганды. Это была активно действующая служба, которая также имеется в вооруженных силах любой страны мира.

Третий отдел был призван вскрывать и ликвидировать угрозу готовящихся противником актов саботажа, а также противодействовать подрывной деятельности неприятеля. Такая служба под тем или иным названием также имеется во всех странах без исключения.

Все вышеперечисленные направления деятельности подпадают под понятие «военная разведка». Как и все посторонние, то есть люди, не имеющие прямого отношения к военной разведке, я тоже не имел тогда правильного представления о том, чем она занимается, и о ее поистине колоссальных возможностях.

В Главном управлении имперской безопасности (РСХА)[72]СС уже примерно с 1938 года было создано так называемое 6-е управление, в задачу которого входила организация «службы политической разведки». Благодаря ее деятельности немецкое руководство получало информацию об обстановке и политическом раскладе сил в других государствах, с тем чтобы извлекать из нее правильные выводы для осуществления успешной германской политики.

Оба ведомства — политической и военной разведки — были одинаково важны, но для достижения наилучших результатов нуждались в едином руководстве. Понимание этого, однако, пришло ко мне уже позже, спустя несколько месяцев.

К началу войны службе внешней разведки был подчинен батальон особого назначения «Бранденбург», который до 1943 года разросся до дивизии особого назначения «Бранденбург», в задачу которой входило решение специальных военных задач, входивших в сферу деятельности вышеназванного ведомства. О существовании данного военного формирования в Германии знали лишь немногие.