Секретная формула - [26]

– Я специально хотела привлечь к себе внимание, – с вызовом сказала она.

Нельзя допустить, чтобы Тони заметил ее беспокойство. Такая ошибка простительна новичку, но она не новичок, она опытный агент.

– Вот как?

– Я не в первый раз пытаюсь убежать от него, Тони. И я уже кое-что усвоила. У него много денег, и он будет разыскивать меня везде. Я знала, что он пошлет своих людей в аэропорт, поэтому даже не стала пробовать этот путь. Я решила навести его на ложный след. Поэтому я взяла его новый красный «шевроле» с открытым верхом и оделась так, чтобы любой меня запомнил. По дороге я специально останавливалась три раза, чтобы меня увидели. А потом я хотела бросить машину, изменить свою внешность – одежду, цвет волос – и тихонько уехать совсем в другом направлении.

Линда протараторила все это, не глядя на Тони. Она не стала скрывать свое волнение, ибо решила, что девушка, роль которой она играет, наверняка разволновалась бы в подобной ситуации. Линда надеялась, что ее игра достаточно убедительна, чтобы Тони поверил в эту ложь. Но когда она подняла глаза, чтобы оценить его реакцию, то увидела на его лице сомнение.

– Ты мне не веришь? – воскликнула она со всем негодованием, на какое была способна.

– Я этого не сказал.

– Это и так видно, – сердито выпалила она.

Линда злилась на себя за то, что не смогла сыграть роль достаточно убедительно, и на него за то, что он не поверил. Но к этой злости неожиданно стали примешиваться угрызения совести. Это уже ни на что не похоже. Линда обманывала людей постоянно. Это является частью ее профессии. Она настолько привыкла к этому, что в последнее время начала сомневаться, а способна ли она на искренние, невыдуманные чувства. Она просто впитывала как губка разные выражения лица, эмоции, жесты, чтобы потом в нужный момент продемонстрировать их. И все шло нормально, до тех пор пока она не получила это свое последнее задание. Пока не появился Тони и не спутал ей все карты.

Страх, угрызения совести и неуверенность в себе – это первые настоящие эмоции, которые она испытала впервые за много лет. Эти эмоции испугали ее. Они заставили ее задуматься о том, что останется в ее жизни, если она не сможет выполнять свою работу. Ничего, вдруг поняла она. Ничего не останется.

Тони прав. Если она не попытается что-то изменить в своей жизни, рано или поздно останется одна. Может быть, для нее уже поздно что-то менять.

– Прости, – сказала она, понимая, что дальнейшее нападение бессмысленно. – Я не привыкла доверять людям.

Тони протянул через стол руку и сжал ее пальцы.

– Почему?

– Это не так легко – сблизиться с кем-то. Когда-то я хотела этого. Я хотела этого больше всего на свете, но…

Это были тяжелые воспоминания. Столько раз она была разочарована, главным образом своим отцом. Она выросла молчаливой спутницей его одиночества. Он всегда был один и ни от кого не зависел. Он был сильным и храбрым, холодным и строгим, и для Линды было естественно пытаться подражать ему. Вернее, ей казалось, что это естественно, потому что она не видела перед собой других примеров.

Когда она обнаружила, что есть люди, которые ведут себя иначе, это удивило ее. И до сих пор продолжает удивлять. Она просто не в состоянии понять, как другие могут открыто обсуждать свои проблемы, плакать, кричать, радоваться, любить. Не понимает, как можно с нетерпением ожидать встречи с друзьями или родственниками. Это так не похоже на ее отношения с отцом. После того как Линда окончила школу, они виделись лишь изредка – тогда, когда это предусматривали традиции или необходимость.

– Понимаешь, малыш, – нарушил молчание Тони, – иногда надо идти на риск. Надо делать шаг навстречу людям. Жизнь не стоит на месте. Время не ждет. И те люди, с которыми ты хочешь дружить, которых ты хочешь любить, могут исчезнуть из твоей жизни раньше, чем ты примешь правильное решение. Я знаю об этом на собственном опыте.

– Ты говоришь о своей матери?

– Нет. Я был слишком мал, когда она умерла, и от меня тогда ничего не зависело. – Он криво улыбнулся. – Нет, я говорю о сестре. О своей старшей сестре. Случилось так, что мы не общались с ней несколько лет. Я был безумно обижен на нее, я думал… Впрочем, неважно, что я думал, – все это не соответствовало действительности. Но я был слишком упрям, чтобы просто спросить и все выяснить. Это вышло ужасно глупо. Я мог потерять ее навсегда.

Линда знает об этой истории. После смерти матери старшая сестра Тони практически вырастила его и двух других сестер, хотя сама была в подростковом возрасте. Тони учился в школе, когда отец женился во второй раз, и сразу после этого старшая сестра поступила в колледж и уехала из дому. Она редко приезжала. Судя по всему, отношения между ней и мачехой не складывались. Но, видимо, маленький Тони не понимал этого и чувствовал себя брошенным.

– А что случилось? – спросила она, делая вид, что ничего не знает.

– Сестра была для меня как мать, а потом взяла и уехала. Я был обижен на нее за это почти так же, как был обижен на мать за то, что та умерла. А с тобой такое было? Ты упрекала свою мать за то, что она умерла?

– Все свое детство, – признала Линда.