Секретарша из романа - [8]

Я никогда раньше не задавалась вопросом, почему так, но теперь мне любопытно.

Никто никогда не стеснялся в выражениях. Всю старшую школу, все годы в университете я только и слышала, как люди посмеивались надо мной за моей спиной. Даже те, кто считался моими друзьями.

О боже, пару дней назад я видела, как она ела огромный сэндвич. Меня так и подмывало сказать ей, чтобы она после вызвала себе рвоту.

Во мне нет ничего особенно привлекательного. Даже когда я была похудее, у меня всё равно были веснушки и непослушные рыжие волосы. О таких героинях не пишут в любовных романах.

Дирк так точно списан не с него, его внешность, по крайней мере. У него типичные для таких романов тёмные волосы, тёмные глаза и так далее. Все книжные бойфренды, как правило, выглядят одинаково. У мистера Райзингера волосы скорее оттенка грязный блонд, и он слишком высокий. Взгляд его голубых глаз не столько тлеет, сколько прожигает насквозь, словно лазер.

Качая головой, я пытаюсь заставить себя вернуться в настоящее. Я не могу этого сделать. Не могу сидеть здесь и читать эту чёртову книгу. Я всерьёз подумываю над тем, чтобы уволиться, потому что даже если мистер Райзингер пошутил, сказав, что от того, как я исполню эту роль, зависит моя работа, я просто не смогу работать на этого человека, зная то, что я знаю. Как могу я? Мне что, полагается сделать вид, что этого разговора не было?

И что гораздо важнее, без книг «Натали», составляющих мне компанию, смогу ли я прожить хотя бы день и не убить его при этом?

На самом деле у меня нет выбора. Я сижу здесь, делая вид, будто раздумываю над альтернативами, но я уже знаю, что буду делать. Что я должна сделать. Я нужна мистеру Райзингеру потому, что я, вероятно, единственный человек, способный выносить его общество, но – и это гораздо хуже, – мне самой он тоже нужен. «Созависимость» – слишком слабое слово, чтобы описать нашу ситуацию. Я, вероятно, и не смогла бы работать на того, кто не является себялюбивым параноидальным эгоманьяком.

Раньше я закатывала глаза при мысли о том, что от работы можно заработать посттравматический стресс, и, полагаю, Вселенная наказала меня за мою самонадеянность. Но всё дело в том, что до тех пор, пока я остаюсь в своей нездоровой среде, мои собственные проблемы не так очевидны. В сущности, это даже не дисфункциональные отношения. До тех пор, пока я остаюсь здесь, я остаюсь в своём уме.

На этой радостной ноте я наливаю себе гигантский бокал вина и открываю первую страницу.

Глава третья

Заархивированные сообщения: больше месяца назад

Кому: [e-mail]

От кого: [e-mail]

Возможно, ты права. Но шут его знает. Дело в том, я знаю, что он неплохой человек. Как сильно бы временами мне не хотелось насыпать яду в его кофе, он, тем не менее, смешит меня каждый чёртов день, и это больше, чем я могу сказать о большинстве парней, с которыми встречалась.

От кого: [e-mail]

Кому: [e-mail]

Отвечу тебе подробнее позже, сейчас завалена работой. Но не могу не спросить, пока опять не забыла: почему «мегатрон»? И кто осмелился бы посадить тебя на поводок? ;)

Кому: [e-mail]

От кого: [e-mail]

Ха-ха, в тот момент это казалось хорошей идеей. Этот адрес у меня уже целую вечность. Должно быть, тогда я считала, что это звучит круто и в духе научной фантастики. Что до поводка, понятия не имею, но хотелось бы узнать. Думаешь, где-то там для меня есть настоящий Дирк?

Сохранённые черновики: неотправленное

Аккаунт: [e-mail]

Зайди в мой офис, Меган. Нам нужно обсудить твою продуктивность.

***

В Третьей главе Дирк приковал Аманду цепочкой к столбу в центре комнаты. Не помню, чтобы раньше там был столб, но также не уверена точно, почему или как случилось, что я так на этом зациклилась. Он прикрепил концы тонкой цепочки зажимами к каждому соску так, чтобы столб оказался между цепочкой и её телом, так что, в теории, она может двигаться, но…

Я никогда не носила зажимы для сосков. Даже представлять это ужасно. Но Натали – мистер Райзингер – умеет так описывать эти сцены, что они звучат чертовски горячо. Раньше мне нравилось это в ней (в НЁМ!), но теперь меня от этого слегка подташнивает.

Я стараюсь пропускать самые горячие сцены, но тело всё равно предаёт меня. Как будто у На… – мистера Райзингера – естьпрямой доступ к моему либидо, и он точно знает, какие слова использовать, чтобы завести меня.

Бутылку вина спустя я даже начинаю находить во всём этом что-то смешное. Как сильно раздулось бы его эго, узнай он, что заводит меня сильнее, чем кто-либо из парней, действительно прикасавшихся ко мне. Он может довести меня до исступления всего лишь несколькими правильно подобранными словами, находясь за миллион миль от меня.

Спасибо, господи, за вино. Оно притупляет моё смятение ровно настолько, чтобы я могла оценить, насколько чудовищно, чудовищно смешна вся эта ситуация в целом.

Я всерьёз подумываю над тем, чтобы сказаться завтра больной или вообще покинуть страну. Но не по мне убегать от кризисов. Я сохраню чувство собственного достоинства в этой ситуации, даже если это убьёт меня.