Секретарь для эгоиста - [34]

Две спальни оказались совершенно одинаковыми. Они имели санузлы и гардеробные. Выглядели спокойно и ненавязчиво, не вычурно. Светлые тона использовались в отделке и текстиле, но лишь когда мы осмотрели обе комнаты, Сережа рассмеялся тому, что я уже поняла:

— Ну, бабуля! Эти комнаты точно не для нас. — прижал он меня к себе, обнимая за плечо. — И кстати, если судить по синим и розовым покрывалам, то бабуля ждет от нас как минимум двух правнуков. Причем, обязательно мальчика и девочку. Как думаешь, потянем?

— Наверное. — прошептала я осипшим от волнения голосом.

— Ладно, пойдем, глянем на нашу спальню.

«Наша» спальня оказалась полукруглой формы. Широкая кровать, изогнутые тумбочки, кресло светильники. Здесь было просторно и светло. Ступни утопали в мягком высоком ворсе светлого ковра.

— Можно? — шепнул Сергей, стоя за моей спиной.

Томительно медленно он расстегивал замок серого платья. Дыхание обжигало кожу, а короткие поцелуи ложились на спину — вздрагивала от каждого. Переступив через платье, не торопилась оборачиваться к нему. Не хотела, чтобы он видел сомнения на моем лице, видел страх и переживания о том, что все это ненастоящее, одноразовое.

Замок лифчика перестал быть преградой, бретели скатились по плечам. Его руки мягко поглаживали мою грудь, пальцы очерчивали живот, сжимали бедра. Глухо застонала, когда его губы коснулись шеи, зубы чуть прикусили мочку уха.

Горячая волна возбуждением прокатывалась по телу. Грудь вздымалась, а я шумно дышала, оглушая тишину. В одно мгновение Сергей поднял меня на руки и, жадно целуя, отнес на постель. Холодные простыни резко контрастировали с кожей, вызывая колкие мурашки, что пронзали кожу иглами. Я видела лишь взгляд — темный, затуманенный, вожделеющий.

Его руки скользили по коже, а целый мир в этот миг просто перестал существовать. Только его губы, только его глаза, только его дыхание. Стремительно раздевала его, желая скорее добраться до тела. Испортила рубашку. Черт с ней, пуговицы я пришивать умею. Главное, что его сердце сейчас бьется под моими ладонями, а мы делим одно дыхание на двоих.

Пальцы сминали простынь, собирали ткань, вынуждая ее ложиться волнами. Вздрагивала под каждым поцелуем, а Сергей прочерчивал губами извилистую дорожку вниз по коже. Ощущала его дыхание на внутренней стороне бедер. Сжимал ягодицы, лаская, едва касаясь языком лона. Играл с бусиной клитора, чтобы уже через мгновение раздвинуть складки и ворваться внутрь.

— Сережа… — полушепот-полустон.

Ногти царапали его спину, шею, наверняка, оставляя яркие отметины. Не понимала, то ли хочется, чтобы он прекратил — сдвинуть ноги, то ли чтобы не останавливался, не щадил. Оторвавшись от меня, мужчина слегка подул на разгоряченную плоть, а я чуть не подпрыгнула к потолку. Эмоции яркими вспышками врывались в темноту сомкнутых век.

— Я аккуратно. — прошептал Сергей, коротко целуя мои губы, чтобы тут же игриво укусить меня за подбородок.

Нет, он не был аккуратным. Не упивался медлительностью движений, не топил в нежности. Пытался поначалу, но эмоции взяли верх над разумом. Почти не соображала. Ловила губы, оттягивала волосы, играла, а он негромко рычал в ответ, вонзаясь в мою шею, чуть прикусывая кожу.

Реальность покидала нас стремительно. Забывалась, временами уплывала. Словно кошка выгибалась в спине, когда мужчина перевернул меня на живот. Терзала зубами подушку, а он оглаживал мои ягодицы, чтобы в следующее мгновение оставить на них красные следы от своих ладоней. Кожа горела, но все ощущения, все чувства слились в единую картину, где каждая деталь была важной, нужной, просто необходимой как воздух.

Мой протяжный стон ворвался в комнату неудержимой волной, а огненный вихрь уже затапливал сознание, обрушаясь на тело дрожью. Мышцы непроизвольно сжимались и разжимались, но Сергей не останавливался. Лишь увеличивал темп, наверняка оставляя синяки на коже — так сильно его пальцы впивались в мою талию.

— Мы уже работаем над детьми? — спросил Сережа, задыхаясь в каждой букве.

— Мхгмх… — запротестовала я. На большее сил просто не было — язык совсем не ворочался. Мужчина вырывал из меня стоны, громкие крики, переходящие в скулеж. Как хорошо, что у нас нет соседей.

— Я тоже думаю, что чем раньше, тем лучше.

Его фразу я переварила слишком поздно. Уже ощущала, как он изливается, и ничего не могла с этим поделать. Лишь мысленно посылала на его голову многочисленные кары, молясь всем богам, чтобы не дай бог не вляпаться так рано в материнство. У меня еще кредит не погашен!

— Люблю тебя… — коснулся он губами моего плеча, а я кажется отключалась.

Не могла шевелиться. До ужаса хотелось пить. Губы слиплись, высохли, а томление пронизывало каждую клеточку тела.

— Куда? — возмутилась я, приоткрывая один глаз, когда меня подняли на руки. — Дай хоть минутку поумирать.

— Ты умираешь уже третий час. — усмехнулся мужчина, утаскивая меня в ванную.

— Да ладно!

Не знаю, чему больше я удивилась. Тому, что всего на секунду прикрыла глаза и мимо меня прошли три часа. Или тому, что дверь из нашей спальни вела прямиком в будуар с большим овальным зеркалом и косметическим столиком — мечтой каждой девушки.