Если только он не рассчитывает, что она переедет к нему. Его квартира была вдвое просторнее ее дома, но находилась в дальнем конце Роял-Оук, и с обеих сторон были соседи.
Никто не должен жить близко к соседям! Просто мурашки по телу, как подумаешь, что тебя слышат через стену. Зоя мечтала, что однажды она купит старую ферму — бесчисленные акры собственной земли. Интересно, что сказал бы об этом Ник, выросший и проживший всю жизнь в городе? Неважно, насколько хорошо они знали друг друга, оставалось все еще слишком много вещей, которых они не знали. Многое, о чем они никогда не говорили. Многое, что можно выяснить, только живя вместе.
— А что, если подходим? — спросила она.
— Тогда выходи за меня замуж.
— Вот прямо так?
Он кивнул.
— Прямо так.
Зоя ни за что не призналась бы в том, что почувствовала, услышав его ответ.
Господи, неужели она всерьез думала об этом? Только одно могло быть хуже добрачного секса в глазах ее родителей — жизнь в грехе, без святости законного брака. Конечно, то, о чем они не знают, не сможет их смутить. Так?
— Если бы мы так сделали — я не говорю, что сделаем, но если бы сделали, — то, думаю, было бы лучше, если бы ты переехал ко мне, — сказала она. — Твоя квартира может некоторое время постоять без тебя. А у меня сад, я должна о нем заботиться.
— Я согласен.
— И мы не станем пока никому об этом рассказывать.
— Зоя, ты что, стыдишься меня?
В его глазах был упрек за незаслуженную обиду.
— Ты же знаешь, что такое соседи по дому. Я просто не готова иметь дело со всеми этими сплетнями. Пока мы не приняли решения.
— Которое мы примем, когда?
— Ты хочешь сказать, у нас мало времени? — спросила она, и Ник кивнул. — Ну, скажем, через месяц. Если у нас что-то не получится, мы откажемся от этой идеи.
Он снова сел, скрестив руки на груди, и посмотрел на нее оценивающим взглядом.
— Месяц, правда?
Месяц — вполне достаточно, чтобы выяснить, подходят ли они друг другу. В других областях, нежели дружба. И спальня.
— И если месяц спустя, мы не поубиваем друг друга, что тогда? Назначим дату свадьбы?
Даже мысль об этом вызывала прилив беспокойства. Сердце подпрыгнуло, и тотчас вспотели ладони.
— Если мы выдержим месяц совместной жизни, я обещаю очень серьезно обдумать твое предложение.
— В конце концов, — пожал он плечами, — даже если ничего из этого не получится, мы сэкономим на бензине, так что потери будут не так уж велики.
— Как ты можешь быть таким спокойным?
— Да потому что уверен — после того как ты поживешь со мной, тебе до смерти захочется замуж за меня.
Она надеялась, что так и будет.
— Почему ты уверен?
Его губы изогнулись в мефистофельской усмешке.
— Вот почему.
Ник наклонился, и она сразу же поняла, что он собирается делать. Поцеловать ее. Она знала, но и пальцем не пошевелила, чтоб остановить его. На самом-то деле, Зоя и сама хотела этого. Ее не волновало, что в результате все запутается еще больше, или что кто-то войдет и застанет их.
Его это тоже не заботило. Он обхватил ее затылок, запустив пальцы в волосы, и прикоснулся губами к ее губам. Тело ослабело, и пальцы ног в туфлях поджались от удовольствия.
Она почти начисто забыла, как чудесно с ним целоваться, какие у него нежные и горячие губы. Этот пробел в памяти был вызван механизмами самозащиты. В противном случае, они бы только и делали, что целовались эти последние две недели.
Зоя словно таяла и растекалась от его поцелуев. Она перебирала его волосы, касаясь кончиками пальцев кожи головы. Его большая горячая рука нежно и твердо поддерживала ее затылок, словно он собирался никогда больше не отпускать ее.
Даже если она попытается освободиться.
Никого из них в настоящий момент не волновало, что дверь в любой момент может открыться: «Зоя, а где мне взять… ой, простите» — и слухи заполнят здание сверху донизу, еще до конца рабочего дня.
Ник прервал поцелуй и слегка отстранился, глядя на Зою из-под отяжелевших век.
— Есть много такого, что пока нам лучше держать в секрете.
— Да. — Ей самой следовало бы подумать об этом, но она была не в состоянии. Единственное, что волновало Зою в эту минуту, — поцелует ли он ее снова. Щеки горели, а затылок под его ладонью словно бы пульсировал. Если бы она сейчас попыталась встать, ноги не послушались бы ее.
Один поцелуй — и она сдалась.
— Когда я переезжаю к тебе? — спросил Ник, и ямочка на его щеке будто подмигнула ей.
Сейчас же, подумала она, но постаралась, чтоб ее энтузиазм не бросался в глаза. К тому же была пятница. Уикенд они могли посвятить обустройству.
— Может, сегодня вечером?
У дверей Зоиного дома стоял северный олень. Ник стоял рядом. В одной руке вожжи, в другой — большая туристическая сумка.
Ну ладно, не вожжи, а поводок, да и олень, при ближайшем рассмотрении, оказался собакой. Крупной и поджарой, с гладкой шерстью цвета соболя.
— Что это? — спросила она через переговорное устройство.
Он ведь не думает, что этот зверь поселится у нее в доме?
— Моя собака, Такер. — И поскольку Зоя молчала, он добавил: — Ты же знаешь, что у меня собака.
Да, точно, она знала, но ей не приходило в голову, что Ник возьмет собаку с собой.
— Похоже, у нас проблемы. У меня-то кот.
