Секрет дедушки-призрака - [15]

– Как я выгляжу? – весело спросил он.

– Сногсшибательно! – хихикнула в ответ мама и послала ему воздушный поцелуй.

– Я словно волшебник! О-о-о, вот ещё! – папа бросил плащ обратно в деревянный сундук и выхватил жёлтую шерстяную шапку с синим краем и красным помпоном. – Что это такое?

– Выглядит не слишком интересно, – заметила мама.

– А мне нравится, – пожал плечами папа и натянул шапку на голову. – А-А-А-А-А-А-А-А!

Как только шапка оказалась у него на макушке, папа взмыл в воздух, вылетел из кабинета и не останавливался, пока не стукнулся головой об один из золотых когтей, которые держали пузырь над бальным залом. Потом папа с громким БУМ снова свалился в кабинет.

– Ох, матушки-мраки! – закричала Нэнси. – Барджес, ты в порядке?

Папа поднялся на ноги и сдёрнул шапку.

– Фу! – простонал он, слабо опираясь на деревянный сундук. – Я в порядке… Кажется… Что это было?

Все повернулись к дедушке Эйбу в поисках ответа, но старый призрак стоял к нам спиной и рассматривал что-то в тёмном углу, затянутом паутиной.

– Абрахам? – окликнула его Нэнси, но он как будто не слышал.

– Эй! – ещё громче крикнула Плакунья. – Ты там задрых, что ли?

Дедушка Эйб медленно повернул голову и увидел папу с жёлтой шапкой в руках.

– Ох, – пробормотал призрак. – С этим нужно быть осторожнее, это летучая шапка из сибирского копытохвата.

– Ну, теперь-то я знаю! – просипел папа. – Мог бы меня предупредить, Эйб… Эйб?

Папа нахмурился. Дедушка Эйб снова отвернулся и пялился в угол. Что бы там ни находилось, из-за этого призрак не обращал никакого внимания на хаос вокруг.

– Всё в порядке? – спросила мама.

Дедушка Эйб долго молчал, а потом проговорил:

– Мне нужно вам кое-что показать.

18. Могила гробырицы

Мы все собрались вокруг дедушки Эйба, чтобы как следует рассмотреть то, что так привлекло его внимание.

Он стоял перед нишей в дереве, которую заполняли старые пожелтевшие фотографии в рамках. Их было, наверное, не меньше пятидесяти.

– Окулюс и Олимпия, – прошептал дедушка Эйб.

Из-за стекла каждой рамки на нас смотрел Окулюс Ноктюрн. Рядом с ним стояла его высокая худая мать. В голове у меня прозвучал смех моего прапрадедушки.

– Значит, ты их помнишь? – спросила Нэнси у дедушки Эйба.

Тот весь ссутулился.

– Я… эм… Да, помню.

– Постойте-ка минуточку, пук вас раздери! – воскликнула Плакунья. – Ты хочешь сказать, что вся эта трепотня про «я забыл» – ложь?!

– Не совсем. – Дедушка Эйб повернулся к нам лицом и вскинул руки, словно ожидал атаки. – Кое-что я забыл, но не всё. Просто… просто…

– Просто что? – строго спросила мама. – Что ты скрываешь?

– Просто… Я НЕ МОГ НИЧЕГО СКАЗАТЬ ПЕРЕД ОТРЫЖУЛЕЙ! ОНА УЖАСНО РЕВНУЕТ!

Секунду все молчали.

– А? – выдавил папа. – Не понимаю.

– Вчера я вернулся в отель, и это было ошеломительно! Я столько лет не видел своего пупсика! И когда вы начали задавать мне вопросы, разумеется, я хотел сразу вам всё рассказать, но не мог. Это бы ТАК расстроило мою медуничку, а она уже очень сердилась! Я надеялся… нет… я знал, что если покажу вам свой кабинет, то докажу, что я не трусливый толстоног.

– ВРУН! – крикнула Плакунья.

– Знаю, – вздохнул Эйб. – Но я так хотел, чтобы вы мне доверяли. Не каждый день призрак встречает своих потомков.

– Значит, ты всё помнишь о той ужасной ночи? – спросила мама. – Бедняжка.

– Конечно, я вспоминаю мою милую Олимпию и малыша Окулюса, – сказал дедушка Эйб. – Но на самом деле я мало что могу припомнить о том, что случилось, когда гробырица их зачаровала. Когда ты призрак, твои воспоминания в лучшем случае затуманены. Должен признаться, я немного волновался о том, что мы тут найдём.

Дедушка Эйб взял в руки одну из фотографий и уставился на неё. На его лице отражалось множество эмоций.

– К моему облегчению, это фото доказывает, что я не сбежал, как убеждал вас Окулюс. Тут он неправ.

– Я всегда в тебя верил, – сказал папа.

– Теперь ко мне возвращаются воспоминания. Моя дорогая Олимпия превратилась в жабу! Она терпеть не могла этих животных, даже больше пукозадов. Для неё это наверняка было невыносимо. Мне же повезло. Когда проклятая волшебница накладывала чары, я, кажется, настраивал старую камеру в стороне, и это спасло меня.

– Так что с тобой случилось? – спросил я.

– Мне начисто стёрло память. Когда я проснулся в камышах, то не помнил ничего, начиная с того момента, как мы пришли в логово старой гробырицы у реки.

– Какой ужас! – ахнула мама.

– Именно так, – кивнул Эйб. – Моя жена и сын пропали, но теперь я знаю, что с ними случилось… Что ж, посмотрите сами.

Призрак передал маме фотографию.

– Ох, Абрахам! – всхлипнула она, а потом протянула фотографию Плакунье, которая показала её папе и мне.

В рамке был помятый снимок, на котором было запечатлено… фу! От этого мозги спекаются, так что приготовься, дорогой читатель! Я увидел тот самый момент, когда гробырица наложила своё ужасное проклятие.

Фея смерти стояла прямо в середине кадра, а Окулюс явно кричал и пытался убежать. Между ним и протянутой рукой гробырицы, посылающей воздушный поцелуй, сверкала молния. А Олимпия Ноктюрн была на полпути к тому, чтобы превратиться из чопорной леди в толстую жабу. Не думаю, что стоит описывать этот снимок дальше… Разве что стоит упомянуть, что на фотографии также был виден дедушка Эйб – он лежал без сознания в камышах. Он не убежал, как трусляк. Он говорил правду.