Сегодня никто не умрет - [36]

– Знаешь, Костыль, у меня сомнения. Ты неправильный какой-то. Словно я со сталкером варкую, а не с военным. Признавайся, ползал по Зоне?

– Конечно, – я усмехнулся. Коля повернулся ко мне, держа автомат на коленях. Аж дыхание затаил.

– До ЧАЭС добрался за час – и назад, – продолжил я.

– Да ну тебя, Кость. – Патлатый выбросил недокуренную сигарету, и она, оставляя дымный след, улетела в траву.

Я не стал говорить, что меня зовут Кузьма. С самого первого дня так и повелось.

– Слуга красный – все без изменений, – раздался голос снизу. За забором наматывали круги атлантовцы, каждые полчаса сообщали.

– Аналогично, – ответил им Коля. Подождал, пока недовольный атлантовец фыркнет и продолжит движение по периметру.

– А мне тут не нравится. Совсем. Раньше еще хуже было, когда в другой группе находился, еле перевелся. Нас не любят, особенно капитана нашего, – признался он.

– За что его любить? – поинтересовался я. Остановился. За деревьями промелькнули черные точки.

– Да нет, Костыль, понимаешь, его не любят за задержанных сталкеров. Вот и цепляются к нему, обвиняют во взятках.

Я не стал вникать про задержанных. «Кто тут кого ловит? Тут уже Зона, за сталкером никто не побежит с криками “стой-сдавайся!”».

Сталкер! Человек замер на месте. Перед ним блеснула вспышка. Аномалия. Он покрутился, двинул в другую сторону, развернулся и направился к блокпосту, стараясь обогнуть аномалию.

– Эй, там сталкер, – сказал я.

Патлатый покрутил головой, сориентировался. Вскинул автомат. Опустил.

– Ага, сталкер. Вот поэтому я не люблю Зону. Приходится стрелять в людей.

4

– Что там по уставу? – уточнил я.

– Стрелять на поражение, – уныло ответил мой напарник.

– А как вы делаете? – спросил я, уже зная ответ.

– Стреляем. – Он помежевался и добавил: – В стороны стреляем.

Я щелкнул предохранителем, ставя на одиночные, передернул затворную раму и прижал автомат к плечу.

– Мутант на десять, – крикнул Патлатый. Повторить он не успел. Автомат его задергался, стараясь упереться стволом в небо. Я азартно стрелял в сторону, на три часа. Дерево, которое я выбрал мишенью, отплевывалось кусочками коры. Красота!

Сталкер сориентировался. Упал в траву, пополз за холм и там затаился. Впереди у него была дорога, а дальше – свобода. Не совсем свобода, зато вольная жизнь. Там, где напыщенные морды не указывают, как себя вести, не заставляют вкалывать по девять часов в день за монитором, не забирают выходные.

Я прекратил стрельбу. Спалил патронов пятнадцать.

– Жесть, – произнес Коля. – Сейчас он отползет к деревьям, потом на лыжи – и вперед.

– Главное, ему не мешать… – согласился я.

– Это не мутант! Сталкер! Убиваем его! Давай стреляй на поражение!

Крик атлантовцев разбил предстоящую идиллию вдребезги, словно бросили стеклянную вазу с девятого этажа. Идиоты! Толкач, главный из них, залез на забор и вел с него прицельную стрельбу. Разлет пуль с укороченного ствола был колоссальный, но и до сталкера было метров двести.

Патлатый заорал:

– Прекратить стрелять!

Толкач отстегнул магазин, кинул его и спрыгнул сам:

– На перехват!

– Стой, тупень, покидать пост запрещено! – крикнул Коля. Напарник Толкача ринулся в кирпичное здание, и через секунду заговорил динамик.

– Тревога! Тревога!

– Он же его убьет, дурень, – обреченно сказал Патлатый, – ни за что ж завалит…

Толкач ринулся к полю. Припал на колено, стрельнул в сторону холма. Нет, позиция была слабая.

– Патлатый, сделай так, чтобы не шмаляли в спину, – приказал я ему. Закинул автомат за спину, освобождая руки. По лестнице – долго. Я поднырнул под низкие перила, спрыгнул на крышу строительного вагончика. Кунг был армейский, без колес и, как оказалось, с прохудившейся крышей. Затерла ее непогода до состояния тонкого листа, а тут еще я спрыгнул. Нога провалилась в проделанную дырку. Я дернулся и услышал, как кромка метала шкрябает черную кожу на берце. Прощай обновка! Хорошо, что не двумя копытами сделал вентиляцию в крыше. Дальше!

Весь спуск занял у меня от силы три секунды. Я спрыгнул с кунга, ощутил боль в голени освобожденной ноги, налетел на бетонный блок.

– Тля, – выругался я.

Толкач не успел далеко уйти. Он с прижатым к плечу автоматом передвинулся к тополю и вел стрельбу. Я встал за соседним деревом, присел на колено: вдруг сталкер начнет отстреливаться?

– Сейчас мы его прикончим! – крикнул Толкач мне. – А, это ты, Костыль! Давай стреляй!

– Тревога! Тревога! – продолжал орать громкоговоритель.

– Нафига его убивать?! – громко крикнул я. Черт! Я понимаю, что работа на блокпостах такая – не пускать праздношатающихся. Я согласен, что бандитов надо отлавливать и потом пробивать по базе данных. Сюда сползались те, у кого статьи висели на душе и за убийство, и за разбой, и за изнасилование.

Согласен, сталкеры – это зло. Но если каждого, кто попал в прицел, убивать – то так можно ближайшие кладбища забить под завязку, по три человека в одну могилу.

Нет, человек должен получать по заслугам, а не от выдуманного кем-то бреда. Или от желания азарта. Охотник, тля, Толкач!

– Верно, – понял он по-своему, – сейчас захватим – и все, по грамоте получим!

Атлантовец хохотнул. «Где же вас таких нашли? – подумал я с горечью. – Атлантовцы. Крепкий, сосредоточенный парень. Да и двигается как профессионал. На полусогнутых, перебежками. Хотя до четкости Зуба или Трофимыча он недотягивает. Трофимыч». Я понял, почему меня зацепил сталкер, ради которого я полез сейчас на рожон. Похожая одежда, как и на старом сталкере. Именно это вызвало у меня неприятие ситуации.