Сегодня и всегда - [21]

Ее мать рассеянно кивнула, склонившись над шитьем:

– Надеюсь.

– Мама, посмотри-ка. – Клео разложила перед матерью журналы.

Шейла отодвинула шитье в сторону.

– Какие дорогие журналы! – Она покачала головой, разглядывая через очки наклейки с ценой. «Когда мама начала носить очки, то сразу стала выглядеть старше», – с грустью подумала Клео. Шейла долго выглядела молодо, во многом благодаря копне непослушных волос того же орехового оттенка, как у Клео. Она завязывала их на затылке, но пружинистые завитки все равно выбивались из пучка и сбегали вдоль щек. Постарела она как-то внезапно – сразу поседела, морщинки вокруг серебристо-серых глаз стали глубже и выглядели так, словно их прорезала чья-то рука. Пальцы на руках Шейлы были изуродованы артритом, косточки выступали, но если раньше она следила за своими ногтями, то сейчас они явно были лишены всякого внимания. Казалось, даже ее платье постарело. В семье Мейлинов никогда не хватало денег на одежду. Каждый пенни вкладывался в дело. Школьная форма Клео, к ее стыду, всегда была в заплатах.

Миссис Ханли права: ее мать постарела от всех хлопот. И Клео почувствовала угрызения совести от того, что не заметила этого сама.

– Это же пустая трата денег, Клео. Если ты хочешь накопить на машину, когда будешь работать в Донеголе, то прекрати тратить деньги на дорогие журналы.

Клео прикусила губу. Она должна сказать домашним, что отказалась от этой работы. Все очень радовались, когда узнали, что она получила такое предложение. Особенно родители. Это наводило на мысль, что они почти рады избавиться от нее.

– Мама, у меня потрясающая идея. Я очень долго думала об этом. Мы должны немножко обновить отель, я кое-что нашла в этих журналах. Что ты скажешь, если мы распишем стены? Это обойдется очень недорого, – поспешила заверить она.

Клео открыла журнал на нужной странице.

– Смотри, можно кое-что изменить в столовой, а что ты скажешь, если мы сделаем такую же роспись на дальней стене? – Она не стала продолжать.

Открылась задняя дверь, Сондра и Барни вошли на кухню вместе с порывом холодного воздуха и запахом «Белого мускуса», который когда-то нравился Клео, но теперь она возненавидела его, потому что Сондра ежедневно выливала на себя пинту, не меньше.

– Привет, мы просто заглянули, чтобы поздороваться, – проворковала Сондра. Будучи на четвертом месяце беременности, она вся светилась довольством, а шикарное черное платье лишь добавляло блеска ее триумфальному облику.

– У нас нет ничего на обед, поэтому мы заехали к вам перекусить, – откровенно объяснил Барни.

– Присядь, милая, – обратилась Шейла к Сондре, – у шефа готова рыба, я попрошу ее сделать вам картофель фри. Это всего минута…

Уголком глаза Клео видела улыбающееся лицо Джеки, которая вновь встала за плиту после короткого отдыха. Ей нравилось, когда про нее говорили «шеф».

– Прекрасно, – вздохнула Сондра, усаживаясь в удобный уголок и бросая взгляд на журнал Клео, пока Барни отправился на кухню.

Джеки хлопнула его по руке, когда он потянулся к блюду с холодным лососем.

– Не трогай!

Но Барни и не думал уходить с кухни. Он прихватил горсть миндального печенья, которым Шейла любила украшать ванильное мороженое домашнего приготовления, и только тогда присоединился к своей жене. Сондра как раз дошла до страницы с цветной фотографией. Дом действительно напоминал «Уиллоу». Те же большие окна, тот же высокий потолок, похожие своды.

– Как красиво, – промычал Барни.

– Правда? – оживилась Шейла. – Клео думает, не сделать ли нам что-то похожее.

Сондра перевела взгляд аккуратно подведенных глаз на Клео.

– Но сделать такое невозможно, – сказала она. – Это стоит целое состояние.

– Ты так считаешь? – спросила Клео, мысленно задаваясь вопросом, почему Сондра, никогда не стремившаяся к учебе, всегда так категорична в своих оценках.

– Господи, Клео, неужели тебя не учили этому в колледже? Роспись стоит целое состояние. Ты же не думаешь, что сделаешь это сама?

Клео почувствовала, как кровь закипает в жилах.

– Думаю, – сказала она. – Все здесь нуждается в обновлении, и я знаю, как сделать так, чтобы это не стоило слишком дорого. У нас было пусто на Рождество, и пришло время, когда нужно посмотреть правде в глаза и принять какое-то решение, если мы не хотим потерять отель.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как напряглась ее мать при этих словах.

– Клео, мы все умрем, а «Уиллоу» будет стоять, как стоит, – раздался голос отца.

Гарри Мейлин стоял посреди кухни, разматывая шарф на шее.

– Помпа в порядке. Билл – ас в своем деле, теперь она проработает еще сто лет. Как моя любимая Сондра? – Он улыбнулся невестке.

Огонь в жилах Клео разгорелся еще сильнее. Отец делал то же, что делали они все: всячески избегал любых напоминаний, касающихся плачевного состояния отеля. Как страус, который прячет голову в песок.

Клео сдержала себя.

– Я бы очень хотела согласиться с тобой, папа, – сказала она. – Но, увы, не могу. Я люблю этот дом, но мы на скользкой дороге. Необходимо что-то предпринять, потому что…

– Я думаю, твой отец знает, что делает, – перебила ее Сондра. – Он управляет отелем тридцать лет!