Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей - [67]

А теперь перебиты, поломаны крылья,

Злобной горечью душу свело.

Как копною, серебряной пылью

Все дороги мои замело.

С малых лет я лишилась опоры,

Потеряла отца и любимую мать,

И столкнулась с такой обстановкой,

Научила судьба до сих пор горевать.

Дочь России

Лесина (Власенкова) Наталья Матвеевна

1926 г.р., ур. д. Андреево-Палики Людиновского р-на Калужской обл., проживает в г. Людиново Калужской области

Моя девичья фамилия Власенкова Наталья Матвеевна, родилась 17 сентября 1926 г. в д. Андреево-Палики Людиновского района Калужской области. С 1929 г. проживаю в г. Людиново: пенсионерка. Мои родители: отец Власенков Матвей Федорович, родился 16 ноября 1900 г. в д. Андреево-Палики, с 1929 г. проживал в г. Людиново, пенсионер, умер в 1984 г. в июле месяце; мать Власенкова Анастасия Тимофеевна, родилась 4 января 1898 г. в д. Андреево-Палики, с 1929 г. проживала в г. Людиново, умерла в 1964 г. в декабре; брат Власенков Лев Матвеевич, родился 11 октября 1924 г. в д. Андреево-Палики, с 1929 г. проживал в г. Людиново, умер в марте 1987 г.; брат Власенков Григорий Матвеевич, родился 9 февраля 1928 г. в д. Андреево-Палики, с 1929 г. проживает в г. Людиново, после войны с 1948 г. был направлен горвоенкоматом на шахты Смоленской обл., в настоящее время проживает в шахтерском пос. Середейск Сухиничского р-на Калужской обл.

Кроме перечисленного состава нашей семьи, у нас еще есть сестра Власенкова Мария Матвеевна, родилась 12 июля 1923 г. в д. Андреево-Палики (тогда Орловской обл.). С 1929 г. проживала в г. Людиново, а в 1940 г. уехала в г. Николаев, где работала на строительстве моста № 38—39, откуда в Великую Отечественную войну была эвакуирована за Волгу, а затем была призвана в ряды РККА, и с нею связь была прервана.

В 1941 году, когда началась война, мне шел пятнадцатый год, я только что окончила 8 классов. Страшное слово —война! Я помню, еще тогда неокрепшая девчушка, как все внутри перевернулось, тяжесть давила за эту проклятую войну, и не по возрасту я повзрослела, из-под ног уходила земля, рухнула надежда на дальнейшую учебу (хотелось быть врачом), так как в детстве я каждый год весной болела малярией.

До войны отец мой Власенков М. Ф. работал рабочим на лошади при подсобном хозяйстве от Людиновского общепита — директором был Калинин П. М. (погиб зимой 1941—42 гг.), а заведующим — Степанов (забыла, как звали).

В июле 1941 года нашего отца вместе с семьей направляют в эвакуацию гуртоправом со скотом от подсобного хозяйства. Главным был заведующий т. Степанов. Догнали скот до с. Красное Хвастовичского р-на (тогда Орловской обл.) и остановились со скотом. Постояли месяц, а на Десне шли сильные бои, и главные начальники думали, что немцев задержут, да и было затишье на какое-то время. Скот и нас ввернули обратно в Людиново в конце августа.

Снова начались сильные бои, и второй раз нас направили всей семьей гуртоправами, так как возраст детей нашей семьи соответствовал возможности в лесных местах справиться со скотом. Всего было скота более 100 голов. Впридачу нам дали лошадь в общепите для шмуток и инвентаря. Скот гнали через Судимир. Попали в колонну отступающей нашей армии. Налетели два фашистских самолета. С двух заходов страшно бомбили и стреляли большими огненными пулями. Вот тогда я вспомнила про Бога. Мы чудом уцелели. Скота и народу побило значительно. После всего, что пережили, нам пришлось гнать скот так, на что он был способен. А немец прет по пятам. Догнали скот до д. Кцынь в сумерках — это недалеко от Белева Тульской области. Главные и наш отец успели скот раздать до полночи в д. Кцынь семьям красноармейцев до того, как ворвалась немецкая разведка на мотоциклах, и чудом мы от них скрылись в лесу. Тогда начальники велели нашему отцу и нам возвращаться в г. Людиново, а они ушли в партизаны. Отцу сказали, что они к нам еще вернутся, и мы должны помогать.

Вернулись в Людиново 1 октября 1941 г., а 4 октября город заняли фашисты. Через три дня у отца полицаи отняли лошадь, а еще через три дня забрали отца и посадили в тюрьму. Мать воет, нет отца три дня, мы плачем. Тогда матери передали, что отец еще жив.

И нас мать одела в лохмотья и повела в комендатуру. А на отца было написано заявление его же рабочим общепита (какой-то Машинин — полицай). Написал, что наш отец уезжал с начальниками и знает, где партизаны. Отца били, пытали, хотели расстрелять, но ничего не добились, а мать упала, плакала и кричала: детей много, есть нечего. Отца отпустили.

Наступила зима. В январе 1942 г. к нам приходит ночью партизан — дядя Саша Лукашов. Мы его прятали с отцом под полом, боялись слежки. Отец ему рассказал о случившемся. Дядя Саша посоветовал отцу его проводить до нужного места, а самому не возвращаться домой, а идти в свою деревню, так будет безопаснее. А я, 15-летняя девочка, ночью топила печку, пекла блины кое из чего и мы кормили дядю Сашу. К утру отец с дядей Сашей ушли, и отец ушел в деревню.

Голод, есть было нечего, потом ушли лесом и мы. В деревне отца со старшим сыном ночью схватили немецкие патрули, посадили в амбар, кричали, били за связь с партизанами. Уже утром вывели расстрелять, но односельчане заступились через переводчика и тоже чудом уцелели. А весной 1942 г. на след отца напал полицай Машинин и всей семьей нас угнали в Германию на каторжные работы. Даты не помню, так как я болела малярией и мать укрывала меня от фрицев. Они уже хотели меня убить (кричали — кранк, шиссен), и мать меня прятала. Но помню, вроде были за колючей проволокой за Брянском, потом везли в разбитых телячьих вагонах голодных двое суток. Привезли в Белосток, потом в Магдебург. Оттуда повезли в других вагонах в Тюрингию в г. Айсфельд, фабрика Айзо. Освободили 2 мая 1945 года американские и советские офицеры и войска. Потом отправили в советскую зону г. Риза. Из г. Ризы повезли на американских студебекерах в д. Мерке-Зоммерфельд. Там я работала в штабе СА при комендатуре писарем, оформляла документы на репатриированных граждан.