Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей - [56]

Взрослые работали по 12—14 часов, а дети по 7 часов на фабрике. Она находилась близко от лагеря. Было очень неспокойно, т.к. самолеты бомбили каждую ночь. В лагере было небольшое бомбоубежище, сделанное руками узников. Мы спасались от бомбежки в этом бомбоубежище. А утром опять на работу. При очередном налете самолетов лагерь сгорел. Много узников погибло. А нас поместили в старое здание театра. Бомбежки продолжались, земля дрожала от взрывов, было очень страшно, каждую минуту нас могли убить.

Я была оторвана от своей семьи и не знала, где они и что с ними. В лагере я жила в семье из деревни, которая находилась рядом с нашей деревней. Мы были соседи и однофамильцы — Оленичевы.

За работу я получила три марки в конверте. Мой лагерный номер был 45411, который выбили на жестяной дощечке. Когда мы получали зарплату, мы должны были показывать эту дощечку, а позже на немецком языке мы называли номер, не показывая дощечки. На эти деньги мы не могли ничего покупать.

Два раза в году давали нам деревянные туфли, ходить в которых было очень плохо. Недалеко от лагеря был сарай, в нем было много брюквы. И когда мы шли с работы, то забирались в сарай и воровали брюкву. Но если нас захватывали, то очень жестоко избивали. Ели мы брюкву ночью, чтобы не увидели охранники лагеря.

Вскоре мы почувствовали приближение наших войск, сердца наши переполнились радостью. Мы надеялись, что скоро нас освободят и мы сможем вернуться на Родину. Нас освободили американцы. Пять месяцев я добиралась до своего дома. Шли через многие немецкие деревни и помогали убирать урожай. За это нас кормили. Мои родители вернулись домой раньше меня. Это были слезы радости и горя, которые мы пережили в фашистской неволе. Мы были свободны, но детства были лишены. С болью вспоминаю то время, со слезами, что нам, малолетним узникам, пришлось пережить в трудные военные годы.

Мы носили знак «ОСТ»

Исаева (Миничева) Александра Карповна

1924 г.р., ур. д. Голосиловка Людиновского р-на Калужской обл., проживает в г. Киеве

Родилась 2 апреля 1924 г. в д. Голосиловка Людиновского р-на Куяво-Кургановского с/совета (в то время — Орловская область). Когда оккупировали нашу деревню, то мирные жители все из деревни ушли в лес и жили там неделю. Обстреливали нас, потом листовки кинули, чтобы мы выходили из леса, но мы продолжали оставаться в лесу. Они зверски всех расстреливали — мы боялись.

Прошла неделя. Деревню сожгли дотла. Кушать было нечего, воды нет. Ночами ходили на пожарище, где кое-что доставали, а так только корова спасала — молоко. Партизаны тоже были с нами, а потом они от нас ушли дальше, чтобы нам было безопасней. И только они ушли от нас, на второй день в июне месяце пошли на нас делать облаву с овчарками и с автоматами. Наших в лесу всех почти мирных жителей и с детьми порасстреляли. Я вдали стояла за деревом, все видела. Мне было 16 лет, на моих глазах расстреляли 18 человек, там сейчас братская могила. А остальные, кто вышел позднее, всех забрали и погнали, куда — мы не знали. На Людиново, потом на Брянск, а потом — телячьи вагоны закрытые. Нас погрузили и повезли в Германию, мы уже потом поняли.

В Германию нас привезли в июне месяце 1942 г. Я работала на заводе «Юнкерс» — авиационный завод в г. Дессау. Лагеря были обнесены колючей проволокой, охрана — собаки-овчарки и полицаи. Водили нас на работу и с работы под охраной. Эти лагеря назывались «Брахмарай», знак мы носили ОСТ, по-немецки OST. Прошли 42-й, и 43-й, и 44-й года, пошел уже 45-й год. Пошли слухи в лагерях, что наши приближаются. Начались бомбежки, очень наших много погибло. Наш завод, где мы работали, разделили на две части и вывезли ночью в другое место. Куда — нам было неизвестно. И после так бомбили этот город, что уже нельзя нам было оставаться.

Немцы уезжали, куда — неизвестно. Мы оставались на произвол судьбы голодные, холодные, раздетые. И пошли мы навстречу к своим, кто как мог.

В 1945 г. в мае месяце нас освободили американские войска в г. Дрездене, после перешли мы в Советскую Армию. Домой на свою землю возвратились в 1946 году, примерно в июне месяце, кто как мог. Армии было не до нас, у них было много своих обязанностей.

Детство военных и послевоенных лет

Ищенко (Борисенкова) Любовь Александровна

ур. д. Косичино Людиновского р-на Калужской обл., проживает в г. Калуге

Нашу деревню оккупировали фашистские войска в 1942 году. Мне было шесть лет. Некоторые люди говорят, ну что можно помнить в этом возрасте, а у меня до сих пор все в памяти и перед глазами.

Наш дом заняли немцы, нас выгнали на улицу. Приютили — семья брата папы. Домик был маленький, но жили три семьи.

Отец ушел на фронт и не вернулся.

Воспоминания — это тяжелый труд, нужно все пропустить через сердце. А это так нелегко. Самые страшные воспоминания — это декабрь 1943 г. — апрель 1945 г. Жители деревни и наша семья были загнаны в товарные вагоны для отправки в неволю.

В сентябре 1943 года наша деревня была освобождена от фашистских захватчиков, а для нас всех начиналась страшная жизнь на чужбине. Еще ребенком я узнала слово крематорий. Привезли нас, не помню названия места, выгнали из вагонов, построили, погнали мыться в баню, но оказалось: люди входили, а из бани не выходили. Взрослые поняли, что это не мыть будут, а сжигать. Стали шепотом прощаться, до нашей шеренги осталось человек несколько, чтобы войти в баню, из которой не было бы возврата к жизни, но на наше счастье загудела тревога (сирена, алярма — так называли немцы, они очень ее боялись).