Седьмой воин - [18]

– По-твоему, значит, я ради почета людей собрал и за вас вступился? Буду стоять и смотреть, как вас истреблять будут?

– Иблис его знает, – пробормотал Сасыкбай. Поднялся, кряхтя, пошел к коню. Залез в седло, поехал прочь в гордом одиночестве.

– Да уж, – сказал Кармыс и сплюнул. – А старики-то немного не в себе, вам не кажется?

– Плохи дела, – согласился Заки.

А Тауман сказал:

– Поехали быстрее, я проголодался.

Серке забрал у Атымтая пустой бурдюк, привязал к седлу. Тоже вскочил на коня. Поехал к аулу.

– Сдается мне, при таких делах я могу остаться без табуна, – задумчиво сказал Кармыс. – Может, двинуть отсюда подальше, пока не поздно?

– Как можно? – удивился Атымтай. – Мы же дали слово. Жители аула надеются на нас.

Кармыс улыбнулся:

– Эх, молодость… – и пошел к коню.

Беррен прекратил упражняться с саблей, и последовал за ним.

– Тяжко вам придется, – покачал головой Заки. Заметил взгляд Ерофея, пояснил. – Я, в случае чего, могу скрыться. А вот вам головы снимут, как пить дать.

Остаток пути до аула все молчали, будто языки проглотили.

По дороге, откуда ни возьмись, к ним прибился толстый щенок. Кармыс пнул его было, но Тауман не дал зверька в обиду. Положил в огромную длань, слушал тонкие повизгивания, радостно смеялся. Так и привез с собою.

Когда добрались до стоянки, то удивились холодному приему. Никто не вышел встречать с хлебом да солью. Даже собаки, казалось, попрятались по норам.

– Нас кормить будут? – встревожился Тауман. – Мой Акбасик кушать хочет.

Это он так щенка прозвал. Тельце у собачки черное, а голова белая.

– Тебя самого легче прикончить, чем прокормить, – простонал Кармыс. – А теперь еще и псину твою.

– Он много не просит, – насупился великан.

– Сейчас разберемся, – и хмурый Серке поехал к кибитке Абдикена.

Ерофей расседлал лошадей. Беррен поплелся в сторону. Подошел к дереву, принялся метать кинжалы в ствол.

– Он когда-нибудь отдыхает? – спросил Кармыс.

Серке вышел из кибитки, позвал товарищей.

– Неужели за стол зовет? – оживился Тауман.

И впрямь, сели трапезничать. Сердитые старухи разносили блюда с мясом и чашки с кислым молоком. Кармыс сидел по левую руку, заметил женщину с красным платком, с улыбкой показал на нее Атымтаю. Юноша сердито отвернулся.

– Эй, большеголовый, – вдруг закричала одна бабка. – Ты чего в дом собаку притащил?

Это она Тауману. Тот усадил щенка рядом с собой, давал куски мяса.

– Он тоже кушать хочет, – ответил великан.

– Ну, так покорми на улице. Чего сюда привел? Еще усади его на почетное место.

Тауман только крепче прижал щенка к себе.

А Ерофей сказал только, глядя на Серке:

– Колья.

Батыр обгладывал грудинку. Почувствовал взгляд, посмотрел на московита.

– Чего? Какие такие колья?

– Ежели хотим выстоять супротив Кокжала, надо дозор возводить, – пояснил Ерофей. – Колья тесать, тын ставить. Ров копать. Тогда удержим аул.

– Это как? – спросил Кармыс.

– А вот как, – Ерофей отодвинул тарелки, освободил место на скатерти. – Место для крепости зело удобное у нас. На холме. Речка неподалеку. Вот здесь надо ров копать. Вокруг колья выставить, ямы с ловушками. Как пойдут тати, их кони здесь застрянут. Стрелами из-за укрытий засыпем.

– Мы обычно просто повозки переворачиваем, связываем меж собой, – задумался Серке. – И ставим вкруговую. Так и бьемся против превосходящих сил.

Ерофей покачал головой.

– Зело много душегубов противу нас пойдет. Не помогут повозки. Надо крепкую оборону ставить.

– Урусут дело говорит, – кивнул Заки. – Только так сможем отбиться. В странах на заходящем солнце давно так воюют. И ничего, полмира одолели.

– Не успеем ведь, – Серке откинулся назад. – Кокжал поутру здесь будет.

– Ежели вся деревня подсобит, успеем, – заверил Ерофей.

Но когда пришли к Абдикену, старик не желал слушать.

– Идите своими дорогами, не ошеломляйте мой ум бесплодными грезами, неразумные мальчишки. Оставьте нас помирать. Вы уже и так от Кокжала бегали, вам не привыкать.

– Абдикен-ата, зачем говорить такие слова? Мы вас не оставим. У Ереке есть план, как справиться с Кокжалом.

Но старейшина заупрямился. Начал слушать предложения по защите аула, а потом прервал на полуслове.

– Значит, вы предлагаете старикам и женщинам работать, как ишакам, а вы будете командовать? Как у вас совести хватило, порождения иблиса?

– Абдикен-ата, послушайте меня…

– Мы вас кормим и поим, на одного вашего верзилу по барану за раз уходит. А вы, несносные юнцы, предлагаете нам трудиться до седьмого пота, пока вы будете лежать в тени, да обезобразит Аллах ваши бесстыжие лица?

Сасыкбай сидел рядом, подливал масла в огонь:

– Насколько хорошо вы нас защищаете, мы ощутили, когда потеряли Жугермека.

Меткий удар ниже пояса. Ерофей готов был сквозь землю провалиться.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – ответил Серке. – С чего взяли, что мы будем стоять в сторонке? Все основные работы, конечно же, за нами.

– А мы просто будем помогать?

– Ну конечно. Вы меня знаете, ата. Если я взялся за дело, то обязательно доведу его до конца.

Абдикен задумался.

– Если так, тогда, думаю, мы можем…

В это мгновение в кибитку ворвался старик. Притащил с собой за руку девушку. С длинными черными косами, большими заплаканными глазами. Напуганная и грациозная, аки газель. На шее смятый красный платок. А следом вошел Атымтай. Серке сразу нахмурился.