Седьмой создатель - [5]

Да, их нельзя уничтожать. Они самое гениальное творение рук человека. Когда искусственный мозг начал развиваться сам, без программирования, каждый из шести главных учёных почувствовал себя отцом огромного семейства из ста детей, но теперь оказалось, что злобные военные божки требуют жертву и корзины с фруктами их явно не устроят.

Тамара сидела возле Первого, паяла какую-то схему.

– Ну? – не оборачиваясь, спросила она. – Ты их переубедил?

Вадим покачал головой:

– Нет.

– Черт!

Она обожгла палец, гневно бросила паяльник. Вадим подошёл к шкафчику, достал аптечку.

– Все не так плохо. Наши разработки не уничтожаются полностью, просто их пока отложат в долгий ящик. Синкорды всех роботов можно будет сохранить в архиве.

Тамара хмыкнула:

– Синкорды. Слепок мозга. Мы развивали каждого робота на протяжении двух лет. Они почти сформированные личности.

– Ты преувеличиваешь, – Вадим сел рядом, взял её за руку, положил на обожжённый палец мазь.

На глазном мониторе Первого вспыхнули едва заметные огоньки. Робот следил за его действиями.

– Тамара, ты ведь сама понимаешь – это приказ. Мы ничего не можем сделать.

– И это ты говоришь? Не верю.

Вадим наматывал на её пальчик бинт, не поднимая глаз.

– Ты ведь знаешь, если бы я мог что-то сделать, я сделал бы. Даже не ради нашей работы…

Он, наконец, посмотрел на Ланину.

– Ради тебя. Я сделал бы. Но это не в моих силах.

Тамара отвернулась.

– Ну, подожди, дай хоть перебинтую. – Вадим удержал её руку. – Тата, пожалуйста…

Женщина выдернула руку, взяла бинт.

– Это я как раз могу сделать сама. Как они решили убить их?

– Инъекция кислоты в мозг через приёмный порт.

– Сволочи… – прошептала Тамара.

– Я сделаю сам, иди кофе попей.

– Я сама сделаю.

Она мрачно посмотрела на Вадима.

– Это мои ребята, я их не брошу.

Тот кивнул:

– Чемоданчик на столе. Там первые десять инъекций. Выбери роботов с самым высоким уровнем развития. Первого, Каро, Икс Брома…

– Хорошо. Все, иди.

Вадим встал.

– В комнате наблюдения три человека. Все вооружены, поняла?

– Конечно.

– Не забудь ввести код перед началом процедуры.

– Не забуду.

Доктор Мальский вышел, закрыл за собой дверь и остановился в пустом коридоре просто вздохнуть. Такого финала не ожидал никто. Труд многих лет в одночасье выброшен, как дешёвый мусор. Но Тамара вложила в роботов не только свои знания. «Мои ребята» были не пустыми словами. Именно так она относилась к ним.

Вадим покачал головой. За то, что ей придётся сделать, Тамара никого не простит. Никогда.

***

Оставшись одна, Тамара придвинула стул к креслу Первого, подкатила рабочий столик. Робот так и следил за ней взглядом. Женщина положила на стол оцинкованный чемоданчик, открыла его и уставилась на содержимое. Молча, долго, мрачно.

– Тамара…

Она вздрогнула. Робот снова назвал её по имени.

– Ты что это? – женщина выдавила улыбку. – Сегодня общаемся неофициально?

– Кажется, есть повод.

Первый сидел расслаблено. Плечи были опущены, руки спокойно лежали на подлокотниках, но глаза светились слишком ярко.

– Высокое напряжение в электросистеме, – сказала Ланина, – диагностируй.

Робот молчал.

Тамара села прямо, нервно потёрла шею.

– Первый, диагностируй, причина?

Грудная клетка робота поднялась и медленно опустилась.

– Что такое? Нехватка кислорода? Опять шланг пробит?

– Нет.

– Тогда что? Ну, не молчи.

Тамара заметно заёрзала на своём стульчике, а робот вдруг произнёс:

– Всё в порядке.

Женщина замерла.

– Но мне немного страшно. Наверное, так и должно быть.

Ланина сглотнула неприятный комок.

– Ты слышал наш разговор?

– Конечно, – Первый пожал мощными плечами.

– Это нарушение правил! – неестественно резко сказала Тамара. – Ты не можешь и не должен никогда подслушивать разговоры создателей. Нарушение директивы пять один.

Робот утвердительно опустил голову:

– Ваше поведение показалось мне нервным, я не мог не узнать в чем дело.

– Показалось нервным? А сейчас? Какое моё поведение?

– Вы плачете.

– Это не модель поведения.

Ланина отвернулась, понимая, что у неё заканчиваются силы на браваду. В глазах начиналась неприятная резь.

– Вам больно, – произнёс Первый.

– Это не модель поведения.

Робот вдруг улыбнулся.

– Тамара, скажите мне что-нибудь другое.

Она удивлено повернулась:

– Что?

– Не хочу, чтобы в последние минуты моей жизни меня спрашивали о моделях поведения.

Тамара, наконец, не справилась с эмоциями. Она низко наклонила голову, пряча блестящие глаза.

– Первый, ты не можешь так говорить.

– Почему?

Удивление было таким искренним.

– Ты машина, хорошо отлаженная, настроенная на человеческие эмоции, но ты не можешь…

Женщина замолчала, потому что дрогнул голос.

– Так же, как вы не можете ослушаться приказа, – произнёс робот.

Он внезапно подался вперёд, пластинки указательного пальца выпустили длинный стержень. Первый сам развинтил черепной панцирь, снял его, обнажив искусственный мозг.

– Все в порядке, – повторил он.

Тамара взяла, наполненный кислотой, шприц, резко встала и подошла к роботу. Подсветка глаз на гладком лице потухла, словно он закрыл их. Женщина вставила иглу в приёмный порт.

– Прощай, Первый, – прошептала она.

Робот снова улыбнулся:

– Прощай… Тата.

Тамара вздрогнула. Не от того, что робот назвал её именем, разрешённым только Вадиму, а потому что поняла, в чём именно сейчас не стыкуется его поведение и загруженные директивы.