Седьмой круг ада - [37]
— Ну, разобрался, где мы? — с легкой усмешкой, вместе с тем, не скрывая опаски, спросил Воробьева Красильников.
— А чего тут разбираться? Тут и дите малое поймет! Вон, гляди, — Воробьев показал вправо на мигающий вдали огонек, — то Чаудинский маяк. А слева — во-она — гора Опук. Пеши отсюда до Феодосии верст сорок, а то и поболее. Дорога — верстах в пяти. Так вы маяк все время держите по левой щеке, а сами поближе к бережочку.
Они поблагодарили Воробьева, торопливо попрощались и канули в темноту.
Где-то через час почувствовали под ногами твердую почву. Это была дорога. Зашагали быстрее. И вдруг услышали далекий, приглушенный крик. Похоже, голос принадлежал Воробьеву. Остановились.
Вскоре запыхавшийся Василий возник перед ними.
— Насилу догнал, — утирая с лица пот, сказал он и, предупреждая расспросы, объяснил: — Домой мне возвертаться никакого смысла — не сегодня-завтра беляки в армию замобилизуют…
— А как же Мария? — неодобрительно спросил Красильников. — Подумает, чего доброго, что потонул.
— Мария — жена рыбацкая, привыкла ждать, не хороня до срока. Потом передам ей с оказией, что да как.
— А баркас? Поди, не богач!
— А что баркас? Я его притопил, никто без меня не тронет. — Воробьев засмеялся, потом коротко, испытующе взглянул на Красильникова: — Значит, так. Науку вашу большевистскую я, конечно, еще не превзошел, это верно. Разберусь погодя. А что с беляками каши не сварю, давно понял. Вот и получается: если мне с кем и по пути, так только с вами!
— Ну что ж, — просто сказал Красильников, — раз по пути, так и говорить не о чем: пошли!
И они зашагали по дороге, держа слева от себя ярко мигающий в ночи Чаудинский маяк.
Глава одиннадцатая
Путь Красильникова, Наташи и Василия Воробьева в Севастополь протекал без особых приключений. Скорее всего объяснялось это тем, что генерал Слащов беспощадно гнал на фронт всех подряд тыловиков — роты караульные и комендантские, патрульные и охранные…
У Наташи, выросшей в Севастополе, был свой план: поселиться временно у кого-нибудь из прежних знакомых. Однако Красильников безжалостно разрушил этот план.
— Время нынче такое, что людей не просто, как карточную колоду, перетасовывает, а еще и масти легко меняет, — сказал Семен Алексеевич. — Знала ты, предположим, человека если не красным, так розовым, а он, глядь, побелел, пока вы не виделись. Заявимся к нему развеселой нашей компанией, а он и сообразит: не случайно, видать, собралась эта святая троица!..
— Это обдумать можно.
— Можно, конечно. Ну, допустим, родней нас с Василием объявишь… Какой? Скажем — муж с братом. Я, правда, в мужья тебе уже хотя б по возрасту не гожусь. Василий — этот помоложе меня будет… Скажи, Василий, как ты на это смотришь?
— Мария! — веско объяснил Воробьев. — Она баба ничего, смирная. Но если дойдет до нее какой ревнивый слух, хоть на крыльях, хоть на помеле прилетит сюда, и тогда всему Севастополю места мало будет. Да и не в том дело… — Воробьев насупился, помолчал и затем добавил: — Я рядом с Натальей — что лапоть рядом с парчовой туфелькой!
— Вот! Золотое слово! — поднял указательный палец Семен Алексеевич. — Нет, появись мы втроем перед твоими знакомыми, ничего, кроме недоумения, не встретим. А нам, с расчетом нашего положения и поставленной задачи, самое малое недоумение не по карману. Нам нужна такая крыша над головой, где б мы могли вроде невидимок жить.
Красильников, конечно, был прав, но слышалась Наташе в его словах и голосе какая-то обидная снисходительность. И Наташа сказала с легкой досадой и вызовом:
— Вы можете что-нибудь другое предложить?
— Поищем на окраинах, где простой люд живет.
На Корабельной стороне у Красильникова отыскалась давняя знакомая — пожилая и угрюмая женщина, вдова погибшего в путину рыбака. Она, так и не привыкшая к вдовьему одиночеству, обрадованно приютила их у себя — сдала внаем домик, а сама уехала к дочери в Евпаторию, зная, что теперь все ее немудреное хозяйство, включая собаку и кошку, находится под присмотром добрых людей.
Корабельная сторона в Севастополе была издавна тихой, спокойной и малолюдной, словно бы это была вовсе и не окраина большого и шумного портового города, а забытая Богом и людьми рыбацкая деревушка, устало и сонно глядящая на растревоженный мир закрытыми окнами приземистых ракушниковых домиков. Редкие акации, объеденные козами, топорщились длинными колючими иглами. Важно рассевшиеся на позеленевших черепичных крышах ленивые голуби изредка нарушали тишину своими сварливыми перебранками. На кривых загогулистых улочках играли дети. Играли в войну, которой так напряженно и отчаянно жили взрослые. Да еще вьющиеся над Корабелкой чайки бестолково оглашали сонные кварталы своими гортанными криками.
Оживали улицы на короткое предвечернее время, когда возвращались домой рыбаки и портовые рабочие.
В первые же дни их жизни на Корабелке произошел у Семена Алексеевича с Наташей такой разговор.
— Давай еще раз поговорим о твоих севастопольских знакомых, — озабоченно хмурясь, предложил Красильников. — Поразузнай, кто из них, кого страх или опасность не загнали в тараканьи щелки, в городе остался. Нам нужна связь с подпольем. Только осторожно, с оглядочкой! А я тоже хочу одного старого знакомого разыскать. Когда-то свела нас судьба в тех самых крепостных стенах, за которые нынче Кольцова упрятали: я тогда ждал суда, а Матвей Задача, так знакомца звали, сторожил меня. Справедливости ради, надзиратель был не из лютых. Жаден, правда. Нет денег — пальцем не шевельнет. Заплатишь — табачком наделит, то да се… А хорошо заплатишь, так письмо на волю передаст. В общем, у такого за деньги можно было бы хоть что-нибудь о Павле выведать. Если, конечно, жив и состоит на службе. Если ж нет… Другие тропки-дорожки к крепости искать будем. Ну да и ты всем этим голову не забивай: твое дело не в пример важнее и трудней. По совести, оно напоминает мне ту сказку: поди туда, сам не знаю куда, сделай то, сам не знаю что…
И вновь мы встречаемся с уже полюбившимися героями сериала «Адъютант его превосходительства» – Павлом Кольцовым, Петром Фроловым, Таней Щукиной и многими другими. В новом романе Игоря Болгарина рассказывается о секретной операции под грифом «Бриллиантовая дипломатия», к которой прибегло молодое правительство Советской республики для скорейшего завершения Гражданской войны, а также об операции «Засада», не менее трудной и головоломной, проведенной Павлом Кольцовым незадолго до последних сражений на Южном фронте, в октябре 1920 года.
Конец 1920 года. Война в Крыму закончилась. Остатки Вооруженных сил Юга России эвакуировались в Константинополь, их временно расположили на Галлиполийском полуострове. Но жизнь в изгнании тяжка, и многие хотели бы вернуться на Родину. В их числе оказался и генерал-лейтенант Яков Слащёв-Крымский, осужденный офицерским судом чести и разжалованный бароном Врангелем в рядовые за резкую критику его действий в Крыму. Прозябая в одиночестве и нищете, Слащёв неожиданно получил шанс на возвращение, когда к нему пришел его старый знакомый Павел Кольцов, отправленный в Галлиполи со специальной миссией самим Дзержинским…
В романе рассказывается об одной из самых драматических страниц Гражданской войны – боях под Каховкой. В центре произведения судьбы бывшего «адъютанта его превосходительства» комиссара ЧК Павла Кольцова и белого генерала Слащева, которые неожиданно оказываются не только врагами.
Как стремительно летит время на войне! Лишь год назад Павел Андреевич Кольцов служил «адъютантом его превосходительства». Всего лишь год, но как давно это было… Кольцов попадает туда, откуда, кажется, нет возврата – в ставку беспощадного батьки Махно. А путаные военные дороги разводят Старцева, Наташу, Красильникова, Юру. Свой, совершенно неожиданный путь выбирает и полковник Щукин…
1920 год. Гражданская война близится к концу. Барон Врангель, окопавшийся в Крыму, постепенно теряет свои позиции. Павел Кольцов, уполномоченный комиссар ВЧК, откомандирован на Южный фронт, под Каховку. Кольцову поручено контролировать действия анархистов при форсировании Сиваша и захвате врангелевских позиций. Кольцов отправляется в расположение махновцев, но по дороге попадает в непредвиденные обстоятельства, которые могут повлиять на его дальнейшее пребывание в Крыму…Кольцову предстоит решить множество сложных задач.
Весна 1921 года. Павел Кольцов возвращается в Москву после кровавых событий в Крыму, когда большевики уничтожили там много бывших врангелевских офицеров. Кольцов полон решимости продолжать борьбу как с внешними, так и с внутренними врагами, но председатель ВЧК Дзержинский неожиданно поручает ему совершенно новое дело: возглавить отдел по пропаганде среди эмигрантов с целью возвращения их на родину. Опытный разведчик берется за выполнение задания, видя в нем лишь паузу в своей главной работе. Однако постепенно Кольцову становится ясно, что порученное ему дело – наиважнейшее, сложное и опасное…
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
Романы «Милосердие палача» и «Багровые ковыли» — продолжение захватывающей эпопеи «Адъютант его превосходительства» о бесстрашном разведчике Павле Кольцове.Гуляйполе, столица анархистов. Штаб батьки Махно. Волей Дзержинского Кольцов — полномочный комиссар ЧК. Махно, беспощадно уничтожающий чекистов, знает об этом. Сумеет ли Павел победить Махно, или пуля анархиста уложит его в седые ковыли посреди раскаленной солнцем степи?..Павел Кольцов и белый генерал Слащев неожиданно становятся не только врагами. Столь же неоднозначны судьбы остальных белых и красных эмиссаров, в частности, «черного барона» Врангеля и комиссара Гохрана Ивана Старцева, отчаянно спасающего от воровства и уничтожения конфискованные ценности, — словом, всех русских людей, трагически разделенных Гражданской войной.
1919 год. Войска Деникина как волны захлестывают Украину, рвутся к Харькову, Киеву, Орлу… И в это время у генерала Ковалевского появляется новый адъютант – капитан Павел Андреевич Кольцов. Знаменитый роман (как и снятый по нему телевизионный фильм) давно и по достоинству оценен любителями остросюжетной литературы.
Павел Кольцов, в прошлом офицер, а ныне красный разведчик, становится адъютантом командующего белой Добровольческой армией. Совершив ряд подвигов, в конце концов Павел вынужден разоблачить себя, чтобы остановить поезд со смертельным грузом…Кольцова ожидает расстрел. Заключенный в камеру смертников герой проходит семь кругов ада. Но в результате хитроумно проведенной операции бесстрашный разведчик оказывается на свободе. Он прощается, как ему кажется, навсегда со своей любовью Татьяной и продолжает подпольную работу.
Роман о гражданской войне на юге России, о разгроме деникинщины молодой Красной Арией. Главный герой произведения — разведчик Павел Кольцов, действовавший по заданию красного командования в штабе деникинских войск.