Седьмой крест. Рассказы - [202]
Но это случалось не часто. Да и страна была вновь густо заселена. Теперь уже потомки Мельхиора вообще ничего не знали друг о друге.
Однажды в амбар, несмотря на строгий запрет родителей, прокрался мальчик. Здесь стояла укладка, которую никому не разрешалось открывать, ибо в ней хранились искусно изготовленные приборы и прочее диковинное наследство. Вдвойне соблазнясь именно потому, что ослушание грозило суровой карой, мальчик рылся в укладке. Он извлек какой-то похожий на раковину предмет и поднес его к уху. И вдруг ему почудилось, будто он слышит последовательный ряд звуков, высоких и низких. Он удивился, прислушался внимательнее, но больше ничего не услышал.
Если эта штучка не сломалась давным-давно, еще придет, быть может, такой день, когда она снова зазвучит в руках у того, кто станет к тому времени ее хозяином.
Явка
Перевод О. Бобровой
Раутенберг, инструментальщик из города Гота, держал свою семью в строгих рамках благопристойности и бережливости.
Он уже отложил деньги на обучение своего единственного сына Клауса, который должен был стать печатником. Эта профессия казалась Раутенбергу особенно почетной. Его зять был печатником, жил в полном достатке. Уже была выбрана и типография, где Клаусу предстояло пройти обучение, но тут классный наставник сам навестил отца и уговорил его не забирать способного мальчика из школы. Школьный курс заканчивался в 1928 году.
Старание Раутенберга не допускать ничего, что могло бы повредить репутации его семьи, — обе старшие сестры Клауса были обручены с железнодорожниками, — вытекало не только из самого его характера, не только из обязательств, которые, как ему казалось, накладывала на него будущая профессия сына, но объяснялось также затаенным страхом. В этом он признавался только ночью жене. Среди их знакомых кое-кого уже уволили, некоторые старые предприятия закрылись. И хотя безработица еще не стала эпидемией, но в воздухе уже нависла ее опасность. Раутенберг успокаивал жену и еще больше самого себя тем, что пользующаяся во всем городе доброй славой слесарная мастерская, где он проработал не один десяток лет, выполняет частные и государственные заказы, например при реставрации музеев и замков, и не сможет обойтись без такого работника, как он. И еще он не без основания убеждал себя в том, что если и произойдет сокращение, то в первую очередь будут уволены те, кого считают не очень нужными, или те, кто дает какой-либо повод для увольнения.
Он жил со своей семьей замкнуто, тихо, с оглядкой в поступках и разговорах; никогда не ходил с товарищами по работе в кафе; у него почти не бывало гостей, кроме зятя — старшая дочь уже вышла замуж. В свое время он стал социал-демократом. Но его принадлежность к партии выражалась разве что в не слишком аккуратной уплате членских взносов…
В предпоследнем классе Клаус крепко подружился с пареньком по имени Эрвин Вагнер. Его называли Эрви. Он слегка хромал, поэтому на уроках физкультуры и во время школьных экскурсий ему приходилось труднее, чем другим. Он был тихим мальчиком и до дружбы с Клаусом, охватившей обоих как-то сразу и без явного повода, мало с кем общался. Он любил читать, играл на гитаре. Клаусу это нравилось, потому что у них дома не занимались ничем, что не приносило прямой практической пользы, и он читал книги, которые ему давал Эрвин. Отцу эти книги казались детскими и безобидными, во всяком случае, они не мешали сыну в учебе, а совместные занятия юношей были и вовсе похвальны. Только гитара представлялась папаше Раутенбергу чем-то цыганским. И Эрвин, приходя к Клаусу — он был, пожалуй, единственным гостем в доме, кроме зятя, — свою гитару больше не приносил. Фрау Раутенберг охотно послушала бы, как он играет, но помалкивала, чтобы не раздражать мужа.
Однажды Эрвин Вагнер пригласил своего друга Клауса на воскресную загородную прогулку с ночевкой в палаточном лагере и самодеятельным театральным представлением. По воскресеньям там устраивались обычно всевозможные соревнования и такие представления с песнями под гитару. Молодежный союз, которому принадлежал этот палаточный лагерь, назывался «Туристской секцией имени Фихте». Эрвин сразу же объяснил Клаусу, дабы тот мог передать это своему недоверчивому отцу, что Фихте был деятелем эпохи императора Наполеона. Говорят, он выступал перед немецкой молодежью в университете.
Когда Клаус рассказал дома о полученном приглашении, отец, как мальчики и предполагали, был недоволен и потребовал более подробных сведений. Объяснения сына ему показались недостаточными. Прежде чем дать согласие, он посоветовался со знакомыми, разделявшими его взгляды на жизнь. И эти знакомые решили, что ему не следует запрещать сыну заниматься туризмом и спортом. Это полезно для здоровья и уберегает от всяких выходок, к которым, увы, так склонна нынешняя молодежь.
И вот Клаус отправился за город. Эрви жил в предместье и сел в поезд только через несколько остановок. И не один, а еще с несколькими мальчиками и девочками. Он сказал:
— Это Клаус, о котором я вам рассказывал.
Клаус Раутенберг удивился тому, как весело они его приветствовали — без тени отчужденности, а еще больше удивился тому, как они говорили, перебивая друг друга, не переводя дыхания, и то ссорились, то мирились. Из-за чего — Клаус не понимал. Впрочем, он вообще мало что понимал в их разговоре. Его друг Эрвин неожиданно оказался общительным и оживленным. Родители Клауса, не позволявшие своим детям никаких расспросов, обычно обсуждали свои дела только между собой, да и то поздно вечером, уложив детей спать. Когда Клаус был маленьким, его кроватка стояла в спальне родителей за ширмой, лишь с недавних пор он спал на диване в парадной комнате, а в комнату сестры вместо ее кровати поставили большой стол, за которым мать шила, Клаус делал уроки или вместе с отцом что-нибудь мастерил. И весь семейный уклад — даже то, что ему отвели диван в парадной комнате, где спать разрешалось только ночью, правда, ложиться надо было рано, — весь этот порядок, эти бесконечные наставления, воспитывали у Клауса все большую осмотрительность…
В этом томе собраны повести и рассказы 23 писателей ГДР старшего поколения, стоящих у истоков литературы ГДР и утвердивших себя не только в немецкой, во и в мировой литературе.Центральным мотивом многих рассказов является антифашистская, антивоенная тема. В них предстает Германия фашистской поры, опозоренная гитлеровскими преступлениями. На фоне кровавой истории «третьего рейха», на фоне непрекращающейся борьбы оживают судьбы лучших сыновей и дочерей немецкого народа. Другая тема — отражение сегодняшней действительности ГДР, приобщение миллионов к трудовому ритму Республики, ее делам и планам, кровная связь героев с жизнью государства, впервые в немецкой истории строящего социализм.
Транзит – значит проезд через определенную территорию и вместе с тем – переход от одного состояния к другому. Та часть жизни героя, названного Зайдлером (это не настоящее его имя), которая стала сюжетом книги, была именно таким переходом.Вначале было пассивное, томительное прозябание в лагере интернированных, куда во время войны французские власти загнали всех немцев без разбора, в том числе и антифашистов… Потом несколько месяцев напряженных усилий, затраченных прежде всего на то, чтобы спасти себя лично.Завершение перехода – осознанная решимость разделить судьбу французского народа и готовность бороться, ощущая при этом неразрывную связь с настоящей Германией, а не с «серо-зелеными» колоннами гитлеровских войск.
«Седьмой крест» (1939) давно признан лучшим романом Зегерс. История семи заключенных, которые бежали из гитлеровского концлагеря Вестгофен и из которых только один сумел спастись, волновала читателей разных стран задолго до того, как книга могла увидеть свет в послевоенной Германии.
…Нежилой вид был у этого ранчо с его низким домом, обращенным к дороге слепой стеной. Решетка в воротах, давно бесполезная и ветхая, была проломлена, но над сводом еще виднелся остаток смытого бесчисленными дождями герба. Этот герб мне показался знакомым, как и половинки каменных раковин, в которых он был укреплен. Я вступила в открытые ворота. Теперь, к моему удивлению, мне послышался легкий размеренный скрип… Поскрипывание вдруг стало явственней, и в кустах я уловила равномерные взмахи качелей или раскачивающейся доски.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Самое трудное осталось для него позади; во всяком случае, он думал, будто самое трудное уже сделано. Вначале всегда так думаешь. Хотя на деле преодолена только первая трудность, предвестница тех, которые еще ожидают…
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.
"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.
Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».